Станция Земля

ОХОТА И РЫБОЛОВСТВО

ПРОГРЕСС В ОХОТНИЧЬЕМ ХОЗЯЙСТВЕ

© Олдо Леопольд, из журнала American Game за июль 1925 г.

 

1. Промысловые животные как ресурс. Самое важное, что возникло за последние десять лет, содержится в словах “управление” и “хозяйство”. Мы осознали, что для успешного сохранения промысловых животных их надо не просто защищать, а воспроизводить. Растущее использование терминов “управление охотничьими ресурсами” , “администрирование охотничьими ресурсами”, “охотничье хозяйство” отражает общие изменения в нашем мировоззрении. Короче говоря, мо поняли, что промысловые животные являются ресурсом, который в изобилии будет выращивать сама природа, если мы предоставим ей семена и подходящие местообитания.

2. Идея рекреации. Следующее самое важное, что появилось за последние десять лет - это осознание того, что охота и рыбалка являются не просто видами спорта, которыми балуются кровожадные индивидуумы, но необходимейшими социальными ресурсами огромной государственной ценности. Конечно, мы, охотники, всегда это знали, но до недавнего времени нам не удавалось донести это до общества. (Одновременно с этим изменением статуса охота и рыбалка в общественном мнении наконец-то освободилась от привкуса виски и веселых баек, который раньше всегда их сопровождал). Сходное изменение статуса произошло со всеми другими видами спорта, связанными с дикой природой, и в национальном лексиконе твердо утвердился термин “природная рекреация”, который лет двадцать назад вообще нельзя было найти в словаре.

3. Руководство. Третья наиболее важная вещь - то, что мы стали осознавать, что управление охотничьими ресурсами может быть успешным только если у него будет компетентное и заинтересованное руководство. Однако этот трезвый факт даже сейчас понимают очень немногие. Тысячи толковых спорстменов-охотников все еще ожидают больших результатов от маленьких охотничьих смотрителей - егерей - маленьких иногда просто по причине отсутствия видения перспективы и энтузиазма, но чаще всего по причине нестабильного пребывания в должности, отсутствия строгой процедуры отчетности, политического вмешательства, ограниченных прав, отсутствия необходимой подготовки, низкой зарплаты, неудовлетворительного финансирования или других факторов, не зависящих от личности егеря, но тем не менее сильно влияющих на отсутствие результатов. Если бы мы как избиратели смогли бы применить к надзору за охотничьими ресурсами те принципы оптимальной организации, что мы применяем на наших заводах и офисах, мы бы учетверили прогресс в американском охотничьем хозяйстве. Пора нашим обществам охраны природы и периодическим изданиям перестать муссировать эту очевидную, но неприятную истину.

4. Избирательный голос дробовика. С проблемой компетентного руководства тесно связано четвертое достижение: рост политического сознания тех, кто занимается охраной природы. Десять лет назад о голосовании по вопросам охраны природы никто даже и не думал. Сегодня за кандидата с хорошей природоохранной программой голосуют тысячи. Значительная часть природоохранников - “независимые”, придающие при выборе губернатора бóльшее значение не его туманным заверениям в верности своей политической партии, а его обещанию назначить в своем штате хорошего управляющего охотничьими ресурсами. В штате Нью-Мексико, например, где спортсмены- охотники были очень активны, но до последнего времени партиями у власти в основном игнорировались, вполне возможно, что однажды результат губернаторских выборов может определить“избирательный голос дробовика”. Появление “голоса дробовика” - один из наиболее явных симптомов в общем движении за охрану охотничьих ресурсов.

5. Технологии и образование. Научившись относиться к промысловым животным как к ресурсу, мы сразу столкнулись с важным вопросом, как их воспроизводить - с вопросом создания технологии воспроизводства охотничьих ресурсов. Правильное отношение общества, эффективные управляющие и егеря, адекватное финансирование, использование голосов избирателей - все это будет напрасным, пока мы не знаем как. Законы, люди и деньги без знаний и навыков не вырастят больше промысловых животных в наших хозяйствах и в наших лесах, так же, как не вырастят пшеницу или пиломатериалы. За последние десять лет это стало осознаваться все бóльшим число жителей, но в то же время очень многие этого еще не воспринимают. И мы, те, кто осознает, слишком медленны в разработке технологий. Средний охотник вносит в наши умения и знания о воспроизводстве охотничьих ресурсов слишком мало. Он может быть хорошим полевиком, но он плохой ученый. И он многое этим теряет, потому что персональное участие не только в охоте, но и в выращивании добычи удваивает привлекательность спортивной охоты. Посмотрите, как стремительно за последние десять лет ученые развили технологии сельского и лесного хозяйтсва! Вот что мы должны сделать и в охотничьем хозяйстве, а мы практически еще не начинали.

Как и почему сельское и лесное хозяйство добились такого прогресса в развитии воспроизводственных технологий, в то время как охотничье хозяйство - интегральная часть обоих отраслей - сделало так мало? Ответ прост - вузовское ОБРАЗОВАНИЕ. Сельское хозяйство и обычно лесное хозяйство изучаются в университете каждого штата, и что более важно - на руководящие позиции, такие как главный лесничий штата, главный надзиратель за лесами и начальник хозяйств района, назначаются выпускники именно этих естественно-технических вузов, а не вузов политической направленности. Когда администраторы охоничьего хозяйства будут набираться из выпускников естественно-научных и специально-технических вузов, мы можем ожидать такой же прогресс и в охотничьем хозяйстве. Поэтому мы считаем, что организация Рузвельтской природной экспериментальной станции, организация курса по управлению охоничьими ресурсами в лесохозяйственном колледже штата Нью-Йорк, образование отделов Биологической службы США, Бюро по рыболовству, музея зоологии позвоночных в Беркли, напрямую связанных с разработкой технологий охотничьего хозяйства, должны быть перечислены как пятое важное достижение последнего десятилетия. Жалко только, что эти новые ведомства еще слишком малочисленны, а их штат и финансирование ограничены. Что надо сделать, чтобы ускорить этот процесс? Пока мы не введем “охотничье хозяйство” как профессию, мы будем в основном бороться с ветряными мельницами.

6. Заказники. Несмотря на наш медленный прогресс в развитии новой профессии, ряд событий явно продвинул нас к созданию технологий воспроизводства. Самый яркий пример - рост охотничьих заказников как средства восстановления поголовья промысловых животных в районах развития интенсивной охоты. Феноменальный успех охотничьих заказников определенно заслуживает шестого места в списке наиболее крупных достижениий десятилетия. В Пенсильвании все охотничьи заказники нанесены на карту, что убедительно показало, что значительного результата можно добиться даже одним только назначением на руководящие должности в охотничьем хозяйстве достойных личностей и наделением их большими полномочиями.

Однако сейчас еще остаются целые штаты, которые даже и не слышали об охотничьих заказниках, во многих же других при управлении заказниками допустили грубые просчеты, так как не понимали рабочих принципов, необходимых для их успешного использования.

7. Регуляция против законодательных ограничений. Рука об руку с ростом технологий охотничьего воспроизводства должно следовать расширение дискреционных прав в их применении. Даже самое умное законодательное собрание не может предсказать, что понадобится промысловым животным в таком-то конкретном районе будущей зимой. Совершенно обязательно, чтобы для выработки оптимальных решений и их реализации наши охотничьи комиссии получили бы регуляторные права - ведь именно эти комиссии мы облекли ответственностью за рациональное использование и управление охотничьими ресурсами. Фиксированные охотничьи законы должны уступить место гибким охотничьим регуляциям. Серетарь дерпартамента сельского хозяйства уже обладает регуляторными правами на перелетных промысловых птиц, и все мы знаем, каких блестящих результатов удалось этим добиться. В некоторых штатах, в том числе в Нью-Мексико, такие же права даны охотничьим комиссиям штата. Остальные штаты должны этому последовать, иначе они останутся без дичи.

8. Общественные охотничьи угодья. Другое крупное и совсем недавнее достижение выросло из идеи охотничьих заказников. Оно заключается в утверждении, что спорт на природе с удочкой и ружьем столь ценен для нации, что в тех районах, где он может исчезнуть или монополизироваться кучкой немногих, инициативу должно взять на себя само государство и обеспечить не только воспроизводство и охрану промысловых животных, но и выделить территории, где популяции могут размножаться без угрозы отсттрела, и организовать охотничьи угодья, открытые для обычного жителя. Билль об общественных охотничьих угодьях и Билль о верховьях реки Миссури - к настоящему времени два главных воплощения этого принципа. Но это только начало. На очереди - и почти столь же важны - стоят рыболовные угодья и угодья для охоты на водоплавающую дичь муниципального и штатовского уровня, а также рекреационные районы дикой природы в национальных лесах и национальных парках.

9. Ясные полномочия. Девятым следует считать прогресс в ограничении полномочий. Пока мы не установим, какими полномочиями обладает какое официальное ведомство - кто отвечает за тот или иной охотничий ресурс, кто за ту или иную территорию - мы не будем иметь необходимой системы отчетности и, соответственно, результатов. Конечно, самым выдающимся достижением в этой области явился закон по перелетным птицам, передавший ресурсы перелетных птиц в ведение федерального правительства - это крупный шаг в истории охраны охотничьих ресурсов нашей страны. Терпение и изобретательность той группы лидеров, которая разработала, внесла на рассмотрение и отстояла закон о перелетных птицах и канадский договор, заслуживают бесчисленных похвал, равно великолепна и их коллективная работа. Все это позволяет нам надеяться, то Билль об общественных охотничьих угодьях привлечет к себе тот же дух бескорыстного сотрудничества.

Закон по перелетным птицам был только первым шагом - их должно последовать гораздо больше. Подобного же действия ожидает критическая ситуация с проходными рыбами, а также проблема с загрязнением. Но все эти проблемы не стоит смешивать друг с другом до того, как чиновники, занимающиеся охотничьим хозяйством, не будут подотчетны за свои действия и не получат четко записанные в законодательстве полномочия.

Для четкого установления полномочий существуют два больших препятствия. Первое - это тенденция многих штатов противостоять федеральной фласти в решении межштатовских проблем вместо того, чтобы заниматься сходными внутренними вопросами, которые не подведомственны федеральному правительству и никогда не будут таковыми. Второе - это то, что сторонники федеральных мер не смогли убедить публику, что такие меры не исключают деятельность штата, что они только помогают освобождать трудовые и денежные ресурсы штата на разрешение внутренних острых проблем.

10. Монополия на регуляцию. Остается один чрезвычайно важный вопрос, являющийся объектом бесконечных жалоб, но вряд ли сдвинувшийся с мертвой точки. Я имею в виду вопрос о загораживании земель и установлении монополии на охоту. Можно сказать, что все "недумающие" элементы разделились на два лагеря - с одной стороны члены клуба “мы должны беспокоиться”, а с другой стороны - группа анти-клубников. "Думающие" элементы, кто сознает, что проблему может разрешить не жар, а свет, сделали ошибку, избегая открытой дискуссии по этому вопросу. Соответственно, в такой неразберихе мнений охотники-спортсмены в целом мало сдвинулись в решении всей проблемы. Некоторые компании, производящие амуницию, сдвинулись, но их влияние на общественную мысль было ослаблено приписыванием им эгоистического интереса, что, справедливо это или нет, негативно сказывается на движении масс. Некоторые ассоциации охотников тоже уже смогли сформулировать конструктивную, если не полностью удовлетворительную, программу, заметную в штате Нью-Йорк и, пожалуй, в Миннесоте. На самом деле разрешение проблемы монополизации охоты хотя и достаточно сложно в деталях, но по основополагающему принципу просто. По мере увеличения спроса на охотничьи права и привилегии, они обязательно приобретают коммерческую ценность. Предполагать, что частный землевладелец собирается продолжать бесконечно раздавать бесплатно эту ценность любому, кто перепрыгнет через его изгородь, так же абсурдно, как предполагать, что он будет бесплатно раздавать свою древесину или кукурузу. Добавьте к возрастающей ценности отстрела ту грабительскую охоту, которую ведут на чужих землях безответственные охоники, и мы имеем как неизбежный результат огороженное хозяйство, а иногда в качестве действующей меры - “охраняемый список“ (то есть помещение промысловых птиц и животных в список строго охраняемых видов). Такой список на 50% является мерой по охране животного мира фермерских хозяйств.

Что дальше? Должны ли мы отправить старого сеттера на пенсию, зачехлить ружье и покорно утереть свои слезы? Нет, пока полностью не утеряем способность организованно решать новые проблемы конструктивным путем. Ключом к следующему шагу по фермерским землям является понимание того факта, что для промысловых животных проводящаяся фермерами расчистка земель и уничтожение природных укрытий приносит вреда гораздо больше, чем приносит положительного занесение дичи в “охраняемый список”. Чтобы сохранить укрытия и обеспечить выполнение действий, необходимых для воспроизводства потомства промысловых животных, есть два возможных проекта.

Один из проектов (“проект публичной охоты”): власти штата, муниципалитет или местная ассоциация охотников оплачивают фермеру устройство укрытий, трудовые и материальные затраты в обмен на предоставление охотничьих прав для публики, при этом публичная охота для обеспечения интересов и фермера, и промысловых животных надлежащим образом регулируется или инспектируется.

Другой проект (“проект клубной охоты”): восстановлением укрытий и работами по охране промысловых видов занимаются организованные группы охотников-спортсменов совместно с организованными группами фермеров. Охотники оплачивают фермерам строительство укрытий, труд и материалы в обмен на предоставление им права на охоту на этих землях.

Первый проект использует принцип общественных охотничьих угодий, но применительно к частным землям. Второй проект использует принцип частного клуба, но может применяться с определенными мерами предосторожности, минимизирующими некоторые негативные моменты, свойственные любой клубной системе.

При применении любого из этих проектов введение закрытого сезона для той или иной территории уже не столь необходимо, и штат может открыть его, реализуя свои уже упомянутые “регуляторные права”. Эти действия являются объектом ежегодной инспекции со стороны департамента штата по охотничьему хозяйству, который проверяет, соблюдаются ли все условия рационального использования охотничьих ресурсов.

При реализации проекта клубной охоты фермер защищен от грабительской охоты, так как имеет дело с ограниченной группой - клубом, с которого всегда можно спросить, подать в суд и т.д. Он может поручить этому клубу нести определенную финансовую ответственность за любое повреждение или нарушение и может, если захочет, сам стать членом “клуба” и сам поохотиться, что он по закону (в соответствии с “охраняемым списком”) сделать не может.

Более того, оба проекта предусматривают, что фермер от сдачи своих земель под охоту получает доход наличными.

Таким образом, все основные причины введения огораживания земель и “охраняемого списка” уже не имеют значения. Любой из этих проектов достаточно гибок и может быть применен когда угодно и где угодно, пока штат не будет удовлетворен, что защищены и промысловые животные, и фермеры.

Оба этих проекта мне не нравятся в той же мере, как нравились старые дни бесплатной и свободной охоты, но оба проекта мне нравятся гораздо больше, чем полное исчезновение охоты. Решающим же аргументом является то, что другим способом спасти промысловых животных нельзя. Закрытые сезоны не спасут охотничьи ресурсы там, где будут разрушены укрытия, где от недостатка инициативы и творчества не осуществлялись зимняя подкормка, контроль за паразитами и другие мероприятия, которые составляют работу охотничьего хозяйства.

Думаю, что следует использовать оба этих проекта, и каждый применять в разных районах - это лучше, чем если принять какой-то один проект, полностью исключив второй. Проект клубной охоты благотворно скажется на воспроизводстве животных, а проект публичной охоты - на воспроизводстве спорстменов-охотников. Оба проекта требуют от каждого охотника некоей компенсации в виде денег, работы, учебы, но тот охотник, кто не желает зарабатывать на охоту, в любом случае останется на бобах. Такой проект, который мог бы позволить каждому бесплатную охоту, как это было в прошлом, придумать уже невозможно. Даже уже сейчас охота почти невозможна без некоего вида аванса.

Оба проекта можно комбинировать в любом сочетании. Я знаю одно место в штате Миссисипи, где несколько охотников купили озеро и сохранили его от осушения, а затем стали торговать правами на отстрел перепелов на землях некоторых фермеров, которые вынуждены были оградить свои земли для прекращения браконьерской охоты.

Способов охраны наземной дичи на фермах очень много. Ну а что насчет водоплавающих птиц на озерах и реках?

Во-первых, давайте в начале посмотрим на существующие утиные клубы, которые уже владеют или контролируют большую часть наших угодий на водоплавающую дичь - те же принципы регуляции со стороны штата уже предложены для охотничих угодий на зверей. Позволим штату благодаря своим регуляторным правам закрыть те клубы, которые являются простыми монополиями и не заботятся конструктивно о своих охотничьих ресурсах. Это означает, что непрогрессивные утиные клубы, которые не выделят часть своих угодий под заказник для дичи, или не установят дни отдыха для животных, или переусердствуют с приманками, используя их вместо подсадки естественных растений, будут просто закрыты властями штата до тех пор, пока адекватная защита государственных интересов не будет соблюдена. Прогрессивные утиные клубы быстро поймут, что такая регуляторная схема - лучшая гарантия их собственной стабильности.

Оставшаяся часть территорий - это государственные (владеемые всем обществом) охотничьи угодья, выделенные для охоты охотников-спортсменов, не состоящих в клубах. Такой тип владения особенно хорошо применим к угодьям на водоплавающую дичь, потому что водоплавающие птицы по своей природе приурочены к таким территориям, которые не используются фермерами. К крупным промысловым животным такой тип владения применим не столь хорошо.

Что касается крупной дичи, будущее должно показать наилучшее сочетание принципов общественных охотничьих угодий и клубной охоты. Национальные леса и леса штатов уже являются общественными охотничьими угодьями, и на них невозможна монополия на охоту. В следующем десятилетии их площадь должна сильно возрасти, чтобы обеспечить страну достаточным количеством древесины. Все, что им нужно - это развить и увеличить популяции промысловых животных с помощью оптимального управления охотничьими ресурсами.

Вопрос о монополии на охоту обсуждался мной в деталях только потому, что сейчас по отношению к нему царит полная неразбериха. Основополагающий принцип этого вопроса прост: единственный возможный будущий базис для управления охотничьими ресурсами на частных землях - это регулируемая монополия. Общественные охотничьи угодья, очевидно, являются будущей основой для охотничьего хозяйства на государственных или сданных в аренду землях и водах, и такое общественное владение должно увеличиваться до пределов, пока не будет предотвращено превращение монополии на частных землях в антидемократическую систему. Вот где кроется ядро всей этой проблемы.

Вот какими мне видятся десять крупнейших достижений в американском охотничьем хозяйстве. Если их сравнивать с нулем, то они знаменуют заметный прогресс. Но если сравнивать с потребностями современной ситуации, они показывают менее приятную картину.

Какая фундаментальная идея объединяет все эти достижения? В каком направлении они нас ведут? Уже говорилось, что мы закрываем эру запрещений и входим в эру позитивного конструктивного воспроизводства охотничьих ресурсов. Это так, но это еще не все. Почему мы заменили запретительную доктрину докториной воспроизводства?

Думаю, это случилось потому, что наш опыт показал, что невозможно воспроизвести промысловых животных одной только силой и законами - или одним только бренчанием долларов. Мы можем просчитать, сколько миллионов куропаток и фазанов мы вырастили на фермах и выпустили в природу, а сколько роздали лицензий на их отстрел, и наверное, результат будет положителен, если собрать все эти цифры для целого штата. Но когда мы берем отдельные 40 акров и пытаемся измерить количество животных, которых мы привнесли туда и изъяли, то чаще всего мы не сможем получить никакого результата вообще. Поэтому, чтобы понять взаимозависимости и связи разных компонентов и блоков природы, нам следует изучить этот прекрасный механизм жизни более детально.

 

Пер. с англ. А.В. Беликович