ОХОТА И РЫБОЛОВСТВО
УРОДЦЫ НА НЕРЕСТИЛИЩАХ
Майкл Милстейн Из "Oregon Live" от 30 ноября 2003 г. / © 2003 Oregon Live. All Rights Reserved.
Маандален (Норвегия): Река Маана падает в знаменитые норвежские фьорды с заснеженных вершин, протекая через фермы и пастбища. Местный уроженец Ааге Уолд вырос на рыбалке на диких лососей, которая является в Норвегии таким же символом, как и на Тихоокеанском Северо-Западе США.
Сегодня же многие рыбы реки Маана его пугают. Это чужаки, распространяющие смертельных паразитов. Если зацепить их на крючок, они не бьются в воде, а сразу покорно обвисают на леске. Когда их подведешь к берегу, видно, что у них вспученные животы и поломанные плавники.
Ситуация на реке Маана столь ухудшилась, что биологи из государственных служб отравили реку в попытке убить все животное население водоема и начали с нуля, снова запустив в реку настоящего норвежского дикого лосося.
Однако уродцы продолжают появляться. Это заводские атлантические лососи, в больших количествах сбегающие из плавучих садков, расположенных ниже во фьордах. Как и у всех лососей, инстинкт ведет их вверх по реке на нерест, и они появляются на реке Маана.
Искусственное выращивание лососей началось в Норвегии три десятилетия назад. Эта отрасль выросла неожиданно быстро и широко распространилось по всему миру, переживая бум в Норвегии. Ситуация в реке Маана рисует нам то, чего следует остерегаться: красивейшая река полна рыбами, сбежавшими из садков и ожиревшими на искусственном корме, не имеющими связи со своей природной средой и историей развития. Словно инопланетяне из фантастических фильмов, они превзошли по численности коренных лососей, конкурируя с ними за территорию и пищу, и в конечном итоге вытеснив их.
"Когда вы увидите, что здесь случилось, вы будете предупреждены, - говорит Уолд, ушедший на пенсию фермер, построивший водоемы-укрытия для лососей естественной популяции. - Сотни лет мы ловили ту рыбу, которую выращивала наша река. Теперь мы боимся потерять и рыбу, и реку".
На каждого дикого лосося в Норвегии приходится около 300 выращенных искусственно. Многие из них сбегают из садков в реки - в прошлом году согласно федеральной статистике, таких сбежавших насчитывалось 550 тыс. особей. Свыше 80% крупных лососей, пойманных в прошлом году в реке Маана - и каждая третья из пойманных в Норвегии - выросла не на воле в Северном море, а на ферме.
Все, что касается искусственного разведения лососей, характеризуется огромными цифрами. Стоимость мировой продукции оценивается в миллиарды долларов. В США импортируемый искусственный лосось составляет 80% от продающейся свежей рыбы, выталкивая с рынка северо-западных атлантических лососей. Планируется строительство новых рыбозаводов в Норвегии, Канаде и Чили.
Почти 800 лососевых ферм Норвегии не только поставляют в природу сбежавших из садков особей, они вызывают и другие экологические проблемы.
Лосось на крупной ферме может съедать в сутки до 15 тонн корма. Искусственный корм делается из морских рыб - таких как анчоусы и ставриды, мировой промысел которых ведется в таких крупных масштабах, что биологи боятся, что их изъятие может повредить другим морским организмам. Лососи перерабатывают их столь быстро, что норвежские рыбозаводы сбрасывают в океан больше фекалий, чем все городское население всех стран мира (!).
Специалисты в области рыбоводства предпринимают жесткие меры по контролированию процессов удержания особей в садках и их физическому состоянию, пытаясь использовать более крепкие сетки, химическую обработку молоди, а также запуская в садки (для противопаразитарного контроля) рыб, питающихся падалью. Сотрудники органов экологического контроля заявляют, что они учатся в Норвегии лучшим технологиям и новым способам решения проблем.
Но даже в Норвегии, где ущерб от экологических ошибок признан очень большим, а их наличие никто не оспаривает, процесс реформирования отрасли идет очень медленно.
"Мы здесь увидели, насколько масштабны могут быть негативные эффекты, - заявил Арни Сивертсен, занимающийся мониторингом ферм в министерстве управления природой Норвегии. - Но никто не хочет нас слушать. Считается, что эта отрасль очень важна в такой маленькой стране. Никто не хочет останавливать рыборазведение".
Впервые многообещающее производство искусственных лососей зародилось в скалистой бухточке на острове Хитра, расположенном недалеко от центральной части норвежского побережья. На этом острове, постоянно подвергающимся штормам с Северного моря, были только обветренные скалы и жмущиеся к ним деревца с флаговыми кронами.
Первый плавающий садок для лососей на Хитре смастерили в 1970 году два брата-рыбака Сиверт и Ови Гронтвельд. Садок казался идеальным способом получения заработка для тех, кто не хочет проводить одинокие месяцы в море.
Гронтвельды прикрепляли свои садки в ряд к деревянным рейкам. Первую партию мальков для разведения они купили у государственного рыбоводного завода и выкармливали ее подмороженной продукцией из донных рыб. Подрощенная рыба собиралась вручную, садки при этом вытаскивались на берег.
В то время предприятие было смелой и изобретательной находкой, многообещающим видом фермерства, способным скомпенсировать сокращение промысла в море. Государство поощряло развитие рыбного фермерства, облегчая правила и законы для производства и продажи продукции.
Сиверт Гронтвельд занимался распространением своего опыта и приобрел репутацию прародителя лососевого фермерства. Но даже он был поражен, насколько быстро Норвегия использовала его наработки. Сейчас фермы можно встретить почти в каждом фьорде и канале - от юга Норвегии до тех частей побережья, что расположены севернее Полярного круга. А в садках Хитры производится лососей больше, чем добывается на всех рыболовецких судах этого острова.
Одна ферма размером с футбольное поле может содержать почти миллион особей лососей, то есть больше, чем численность всех диких популяций страны. Искусственно выращиваемый лосось в Норвегии сегодня превосходит по численности 4,6-миллионное население страны почти в 50 раз.
Однако в садки проникли болезни и паразиты, развившиеся в эпидемии. С десяток лет назад вибриоз холодной воды, вызывающий у рыбы язвы, настолько опустошил фермы в окрестностях Хитры, что он до сих пор широко известен как "болезнь Хитры".
Сейчас эта болезнь контролируется вакциной, но в свое время она вызвала гибель Гронтвельдских популяций. Браться потерпели большие убытки и в итоге продали свой бизнес.
Мельчайшие паразиты, называемые морскими вшами, обнаруживаемые на диких лососях обычно в небольшом количестве, используют фермерские садки как места массового размножения.
В замкнутом пространстве садков морские вши быстро размножаются: одна женская особь производит свыше 8 тыс. яиц. Всего через два месяца эти яйца превращаются в армию взрослых, откладывающих свои собственные яйца. Прожорливые вши распространяются и на диких лососей, мигрирующих на нагул в море, где заражают дикие популяции.
Около 10 лет назад рыбаки начали находить молодых диких лососей с жабрами, съеденными вшами. Всего несколько вшей могут так ослабить лосося, что он потеряет сопротивляемость к болезни. Исследователи обнаружили, что в ряде фьордов, где были установлены фермы, в некоторые годы до моря добирается всего один дикий лосось из десяти.
"У мелких особей лосося не хватает сил, чтобы сопротивляться большому количеству вшей", - говорит Бегт Финстад, ихтиолог из Норвежского института изучения природы.
Если лососи сбегают из садка и оказываются за пределами обработки лекарствами, они становятся неприкасаемыми переносчиками вшей и болезней. В первые годы рыборазведения мальков для подращивания импортировали в Норвегию из других стран, и они несли с собой иностранных паразитов, которые размножились в садках в огромном количестве.
Современный искусственно выращиваемый лосось совсем не похож на тех, которых братья Гронтвельды когда-то купили на рыбозаводской станции. Это стадные особи, произведенные из тех гибридных линий, которые быстро росли и поздно созревали, чтобы лососи могли достигать максимального веса до забоя. Их устойчивость и способность к выживанию разрушила многие теоретические представления.
Многие считали, что лососи, выращенные в пластиковых садках и на искусственном корме, никогда не смогут постоять за себя в дикой природе. Однако когда в результате штормов или аварий садки рвались, и заводские лососи оказывались на природе, они выживали на природе вполне успешно.
Считалось, что даже если такие лососи выживут, они никогда не найдут пути в свою реку на нерест. Но они находили без всякой трудности.
Считалось, что если даже такой лосось пройдет вверх по реке, он никогда не сможет освоить искусство размножения. Но они размножались.
Заводская рыба появлялась в естественных местообитаниях, имея преимущества перед дикой. Быстрый рост способствовал тому, что организм искусственных лососей был наводнен гормонами, что делало их поведение более агрессивным. Гибридизируя с дикими лососями, сбежавшие разбавляли проверенные временем гены, которые позволяли диким особям процветать. В результате получалось, что гибриды имели меньшую вероятность выживания. Это привело к тому, что биологи называют "водоворотом вымирания".
"Можно только ждать, что все стадо в конечном итоге погибнет из-за постепенно ухудшающегося физического состояния, - говорит Дагфинн Гаузен, консультант министерства управления природы Норвегии. – И пока в реку идет постоянный приток искусственной рыбы, нет никакого способа избежать этого».
Пытаясь усовершенствовать процесс рыборазведения, Хаавард Гронтвельд на своих пионерских фермах дяди Сиверта в Хирте подращивал молодь, откармливая ее кусками замороженной рыбы. Теперь он является региональным директором фирмы "Марин-Харвест" - крупнейшей в мире компании по лососевому фермерству. "Марин-Харвест" принадлежит то, что поначалу было первой фермой Сиверта Гронтвельда – структура из садков, видимая из окна дома, где Сиверт прожил до самой смерти.
В современном виде ферма представляет собой комплекс из узких стальных мостиков и автоматических раздатчиков пищи, что совсем не похоже на те круглые деревянные садки, что были изобретены прародителем лососевого фермерства.
Хаавард высок ростом и откровенен. Ведя свою "Ауди" по рыбацким поселкам Хитры, он курит "Мальборо". Он рассказывает, что стремление удержать низкие цены на продукцию заставляет фермеров снижать затраты. Главная проблема при этом - как снизить затраты, не нанося ущерб окружающей среде.
Как и любой развивающийся бизнес, лососевое фермерство учится вести свои операции более мудро и оптимально, говорит он.
"Сейчас в нашей отрасли гораздо меньше ковбоев, чем было раньше,- утверждает Хаавард. - Мы стали все делать умнее, и это приносит пользу и нам, и природе".
Свыше двух третей ферм компании "Марин-Харвест" в центральной Норвегии устраивают садки таким способом, чтобы снизить вероятность утечки из них особей и в то же время сократить время на химическую обработку сетей. Кроме того, компания более агрессивно обрабатывает своих лососей от вшей, что требуется по новым государственным правилам.
Поначалу, как рассказывает Хаавард, такие новации казались очень затратными и требовали массу усилий. Но это помогло удерживать степень зараженности вшами на достаточно низком уровне, так что времени на общую обработку уходит гораздо меньше. Федеральные биологи хвалят норвежских фермеров за нововведения, позволившие добиться большего прогресса.
"Затраты на обработку стали гораздо ниже, чем несколько лет назад, и это как раз то, чего мы добивались", - признался Хаавард Гронтвельд.
Кроме того, не такой уж большой проблемой оказались и отходы от ферм. Фермы устраивают в таких местах, где течения относят детрит в море, где он предоставлен разложению в течение нескольких месяцев. Чтобы не допускать накопления отходов, компании обязаны регулярно обследовать морское дно под садками.
Фермеры смогли сократить долю рыб, сбегающих из садков, до половины процента общей численности, и сократили зараженность популяций вшами. Поэтому производство лососей на норвежских фермах продолжает расти.
"Проблемой является то, что объем продукции настолько высок, что если даже процент зараженности небольшой, то общее количество подрощенных пестряток с болезнями оказывается огромным, - говорит Торбьорн Форсет, координатор исследований в Норвежском институте исследований природы. – Поэтому чем больше рыбы, тем больше вшей и выше зараженность".
Недавно предложенный план, предусматривавший сохранение фьордов как местообитаний для дикого лосося посредством выселения ферм, так и не был принят из-за сильной оппозиции рыбоводной отрасли. Так что большинство ферм может продолжать работать. Правительство приняло новые правила, которые предусматривают более строгий контроль за утечкой лососей из садков, однако эти правила вступят в полную силу только к 2008 году. Органы, контролирующие рыбоводство, хотели бы пометить каждую искусственную рыбу крошечными идентификационными бирками по цене примерно никель за каждый, так чтобы фермеров можно было штрафовать, если эти особи будут замечены в природе.
Однако отраслевики отклонили эту идею как слишком дорогостоящую. «Нас продолжают убеждать, что в рыбоводстве делается все лучше и лучше, - говорит Ааги Уолд, смотря на Маану со старого деревянного моста. - Но на самом деле этого так никогда и не видно». Хотя в Маане количество сбежавших из садков лососей уже превзошло количество диких, по словам Ааги, ни одна из окружающих ферм не сообщала о какой-либо утечке со своих ферм, как это требуется по закону.
Как утверждает Уолд, доход от лососевых ферм в местные муниципальные бюджеты чрезвычайно мал. Прибыль уходит в отдаленные корпорации и акционерам в Осло или Нидерланды.
Для реки, на которой он некогда ловил рыбу на удочку, вырезанную из прута, цена фермерства более чем очевидна. "Раньше мы вылавливали гораздо больше мелких лососей, чем сейчас в то же время года, - говорит Уолд. - И остается только задуматься, куда они исчезли?"
Пер. с англ. А.В. Беликович
