Гренландский вариант самоуправления

Йенс Даль

Введение

Гренландское Домашнее Правление ("Домашний закон" - Greenland Home Rule) часто приводится как пример для подражания другим коренным народам. Существует даже мнение, что это максимальная степень автономии, о достижении которой небольшая коренная народность может только мечтать. Тем не менее, у гренландцев иное мнение на этот счет. В настоящей статье рассматривается уникальность устройства Домашнего Правления, а также сделана попытка выявить факторы, которые помогут читателю понять причины недовольства современной структурой управления, высказываемого многими гренландцами.

Есть очевидные исторические и демографические причины, объясняющие, почему Гренландское Домашнее Правление не может быть с легкостью скопировано другими коренными народами. Однако проанализировав опыт, полученный гренландцами при устройстве Домашнего Правления, при ведении переговоров с правительством и обустройстве политических институтов, можно сделать множество полезных выводов.

Резюме

Домашнее Правление ("Домашний закон") был введен в Гренландии в 1979 г. Это произошло после четырех лет переговоров, которые велись датско-гренландской комиссией по Домашнему Правлению. Отчет Комиссии по Домашнему Правлению был принят правительством Дании и Гренландским Провинциальным Советом. Когда Закон о Домашнем Правлении и сопровождающие его законы (в том числе закон о полезных ископаемых в Гренландии) были представлены в датский парламент, они были приняты большинством в ноябре 1978 г. и утверждены референдумом, проведенным в Гренландии в январе 1979 г.

Введение Домашнего Правления – это такой процесс, при котором власть и полномочия от датских властей постепенно передавались гренландским органам самоуправления. В десятилетие, последовавшее после 1979 г., большинство институтов, занимающихся внутренними вопросами (такими как система образования, экономика, в том числе торговля и рыболовство, внутренние политические вопросы, церковь, инфраструктуры и т.д.), поступили в ведение гренландских властей. До 1979 г. гренландское общество полностью подчинялось Королевскому гренландскому департаменту торговли; с этого времени его полномочия перешли к органам Домашнего Правления, что позволило значительно контролировать развитие страны.

Двадцать лет спустя Гренландия стала самоуправляющимся регионом, самостоятельно решающим свои повседневные вопросы.

Однако органы Домашнего Правления получают финансирование по блочным грантам и другим трансфертам от датского правительства на покрытие только 50 % своих государственных расходов – факт, если не материально, то по крайней мере психологически поддерживающий комплекс зависимости, напоминающий о временах колониализма. После двух десятилетий Домашнего Правления, система образования, административные институты, органы здравоохранения и другие большей частью зависят от наемных работников из Дании. Это свидетельствует о том, что в этих секторах экономики по-прежнему главным является свободное владение датским языком и сориентированность на датские традиции, поскольку эти люди не говорят по-гренландски и не укоренены в гренландской культуре. К этому следует добавить, что при введении Домашнего Правления гренландские политики приняли такую модель развития, которая должна была перевести контроль из Дании в Гренландию как можно быстрее, то есть до того, как сами гренландцы смогли выработать собственное мнение по этому поводу. Также важно отметить, что принятые институты должны были действовать при тех нормах и стандартах, которые используются в Дании. Отсюда ясно, почему в период конца ХХ и начала XXI века усилилось недовольство работой Домашнего Правления. Это особенно проявилось в отношении вопросов, находящихся вне компетенции Домашнего Правления (международные отношения, вопросы обороны и торговля с зарубежными партнерами).

Система Домашнего Правления предполагает управление, во многом напоминающее мини-государство. Однако постепенно становление этого мини-государства выявило ограниченность полномочий Гренландского парламента и правительства, которая заключалась в невозможности принимать автономные решения без получения разрешения Датского правительства. Поэтому существующий ныне тип автономии Домашнего Правления многие считают помехой для дальнейшего развития существующей системы управления в соответствии с задачами гренландцев [1] .

Такой была ситуация, когда правительство Гренландского Домашнего Правления объявило в конце 1999 г. о создании Комиссии по самоуправлению. Уже одно создание этой комиссии – сильный показатель желания гренландцев пересмотреть свои отношения с Данией, чтобы стать более независимыми, чем позволяет нынешняя структура Гренландского Домашнего Правления. Это желание было учтено Датским правительством, и теперь, после того, как весной 2003 г. Комиссия по самоуправлению в Гренландии завершит свою работу и представит свой заключительный отчет, ожидается проведение дальнейших переговоров по поиску взаимовыгодного решения.

Однако, когда в 1979 г. создавалось Домашнее Правление, подавляющее большинство гренландцев считало это значительным шагом вперед, и почти никто не думал, что Гренландия будет развивать систему самоуправления "де факто" целых 20 лет. Несмотря на социальные, образовательные и административные проблемы, Домашнее Правление в Гренландии можно считать политическим успехом, и при нем было достигнуто то, на что во всем мире оказались способны только отдельные коренные народы. В первую очередь следует отметить, что они, несмотря на все ограничения, стали сами контролировать свою жизнь и свое будущее.

Географическое положение, экономика и система образования

Находясь более чем в 3 тыс. км от Дании, Гренландия считается крупнейшим островом в мире. Однако вся внутренняя часть покрыта огромной ледяной шапкой, и лишь прибрежная зона свободна ото льда. Длинная зима и короткое лето приводят к скудной растительности, и сельское хозяйство развивается лишь в небольших масштабах в южной части страны. Даже море на несколько месяцев в году замерзает: круглогодично незамерзающих портов нет вообще, а всего несколько из них бывают свободными ото льда в течение какого-то периода. Попасть в Гренландию можно практически единственным путем – самолетом.

Жизнь в Гренландии сориентирована на море, главными отраслями экономики являются промышленное рыболовство и морской зверобойный промысел. Рыба и рыбопродукты составляют 90 % экспорта, причем 64 % общей стоимости экспорта дает один вид – креветки [2]. Морской зверобойный промысел важен для обеспечения традиционного пропитания населения, экспорт же тюленьей кожи по сравнению с экспортом рыбы не столь значим. Весь рыболовный флот, от мелких катеров до крупных траулеров, находится в руках гренландских частных фирм и отдельных владельцев. Лишь несколько траулеров остается в государственном ведении (принадлежат на 100 % Домашнему Правлению и контролируются "Роял Гринланд"). Почти вся сухопутная рыболовная отрасль Гренландии принадлежит "Роял Гринланд" A/S, которая сейчас владеет 10 заводами по рыбопереработке и рядом вспомогательных сооружений и баз в Северной Гренландии и районе бухты Диско-Бей[3]. Медленно развивается туризм, в котором занято очень небольшое количество трудовых ресурсов.

Финансовое положение Домашнего Правления базируется на собранных подоходных налогах, налогах на продажи и блочных грантах от Датского правительства. Домашнему Правлению подчинены 18 муниципалитетов. Муниципалитеты облагают жителей налогами, а от Домашнего Правления получают гранты на выполнение социальных, технических, культурных и образовательных функций. Муниципалитеты управляются муниципальными советами – выборными органами, избираемыми всеми гражданами, достигшими 18-летнего возраста.

56 тысяч гренландских жителей проживают более чем в 80 населенных пунктов, но 50 % сосредоточены в трех крупнейших городах – Нууке (столица), Сисимиуте и Илулиссате. Около 12 % всего населения – этнические датчане, 88 % - этнические гренландцы (инуиты)[4]. Сравнивая Гренландию с другими инуитскими (эскимосскими) территориями, всегда нужно помнить о тех 3 тыс. км, которые отделяют Данию от ее колониальных владений. Поэтому в необитаемой окраинной территории, расположенной далее к северу, особого прогресса никогда не наблюдалось – практический и психологический факт, который нельзя не учитывать. Он затронул и датчан, и гренландцев до такой степени, что мало кто из них (если вообще такие были) когда-либо серьезно подвергал сомнению территориальную целостность Гренландии и ее политический статус как независимый от Дании. Хотя большинство гренландцев сегодня имеют одного и более датских предков, на постоянное местожительство на острове поселялось очень мало датчан.

Сейчас в Дании либо постоянно проживают, либо учатся около 12 тыс. человек, "рожденных в Гренландии". Недавний анализ[5] показывает, что эти цифры могут завышать количество этнических гренландцев, потому что только около 7 тыс. из них рождены в Гренландии и имеют хотя бы одного родителя, родившегося в Гренландии. Тот же автор считает, что количество гренландцев в Дании в целом с 1980 г. остается постоянным и в дальнейшем будет сокращаться [6].

Датчане в Гренландии обычно занимают ведущие посты в администрации, много выходцев из Дании по-прежнему работают в строительной отрасли. Особое значение имеет то, что датчанами являются многие учителя в школах, в том числе в начальных, причем большинство учителей говорит только на датском языке.

По сравнению с другими инуитами, гренландцы хорошо образованы, но этот уровень образования все-таки гораздо ниже, чем в Дании и Европе. Во всех населенных пунктах работают начальные школы, обязательное среднее образование включает 9 классов. У гренландцев три гимназии, несколько профессиональных училищ, педагогический институт и небольшой университет, в котором преподают общественные науки, гренландскую культуру и язык. На гренландском преподают в начальных школах с датским как первым иностранным языком, но из-за того, что приблизительно 26 % учителей родом из Дании и говорят только по-датски, и из-за того, что уровень образования гренландских учителей гораздо ниже, преподавание в школах не соответствует требованиям, необходимым для продолжения образования как в Гренландии, так и Дании.

История: колониальный период

Первое колониальное поселение в Гренландии – датско-норвежская миссия Ханса Эгеде[7] - было образовано Недалеко от Нуука (нынешней столицы Гренландии) в 1721 г., и в течение XVIII века вдоль западного побережья Гренландии были образованы несколько колониальных поселков. Спустя всего несколько лет после поселения Ханса Эгеде поселок переместился в Нуук, и с тех пор является политическим и административным центром. Датские колонисты были торговцами и миссионерами, и их всегда было очень немного по сравнению с коренным населением.

Прошло менее 60 лет после поселения Ханса Эгеде, и весь западный берег от южной оконечности острова до Упернавика на севере подпал под колониальное правление. До конца 1700-х годов реальная власть перешла в руки Королевского гренландского департамента торговли в Копенгагене, свыше 200 лет управлявшего колониальными поселками. Поселки в Восточной Гренландии и Северной Гренландии попали под управление Дании только в начале ХХ века. С самого начала колониальная политика Дании заключалась в миссионерстве и торговле.

Миссионеры вскоре выучили гренландский язык, и диалект, на котором говорили вокруг Нуука, использовался в церквях и в школах вдоль всего побережья. Когда в 1861 году вышла первая газета "Atuagagdliutit", был использован нуукский диалект, который сейчас трансформировался в новый письменный национальный язык, используемый во всех колониальных округах. Этот диалект стал административным языком во всех колониальных районах и первым главным языком страны (Kleivan, 1984:525). Использование общего языка создало среди гренландцев чувство общности, привело к появлению национальной гордости (стало престижно быть гренландцем – Kalaaleq), которая постепенно сформировалась в XVIII и XIX веках (Dahl, 1988:76). Это сыграло свою позитивную роль в дальнейшем: к тому времени, когда начали требовать введения Домашнего Правления (в 1970-х годах), Гренландия уже очень долго была политической реальностью. Хотя северная и восточная Гренландия во многих отношениях были и все еще остаются краевыми регионами, требование самоуправления было выдвинуто в едином движении, в котором региональные различия не играли сколько-нибудь существенной роли. Законность этого органа самоуправления никогда серьезно не обсуждалась – оно выступало от имени гренландцев как Восточной, так и Западной и Северной Гренландии. Размер территории, занимаемой гренландцами, также не оспаривался датскими властями.

Политическое отношение датчан к колонизованному ими народу лучше всего можно характеризовать как "мягкий колониализм", или деколониализм сверху. Важными в управлении Гренландией стали политика деколониализма и непрямое правление, которые, скорее всего, возникли вслед за политическими изменениями в Европе в середине XIX века. Первый шаг был сделан в начале 1860-х годов – были введены окружные советы, которые явились псевдодемократическими структурами, состоящими из выбранных гренландцев (только мужчин) и членов колониальных администраций. Эти советы имели ряд общественных и правовых функций, но самым главным было распределение части прибыли от колониальной торговли среди квалифицированных зверобоев. В 1911 г. им на смену пришли выборные муниципальные советы, и были созданы два непрямо избираемых Провинциальных Совета. Женщины получили право голоса в 1948 г.

История: после второй мировой войны

Влияние второй мировой войны было мощным. В течение пяти лет страна была отрезана от мира, так как немцы оккупировали Данию, и Гренландия полагалась только на новообразованные связи с США. Когда война кончилась, колониальную систему стали подтачивать проблемы, и охранная политика датских властей постепенно сошла на нет. Гренландия стала "открытой" страной, были созданы огромные американские военные базы, и с новой датской конституцией 1953 г. Гренландия утратила свой колониальный статус и стала отдельным регионом в подчинении Дании.

С 1953 г. Гренландия разбита на два избирательных округа, каждый из которых посылает своего представителя в датский парламент. Также в 1953 г. были объединены провинциальные советы, возглавляемые правителем Дании. В 1961 г. Провинциальный совет стал включать еще и Восточную и Северную Гренландию. С 1967 г. совет смог избирать своего собственного председателя. В 1975 г., за четыре года до введения Домашнего Правления, были созданы современные муниципалитеты. Им были переданы широкие исполнительные функции, а их финансирование основывалось на сборе подоходных доходов от населения.

Мощные датские программы инвестирования в рыболовную отрасль и жилищное строительство в 1950-е и 1960-е годы привели к изменению демографической ситуации, и присутствие датчан в населении достигло к 1970-м годам примерно 20 %. В 1950 г., спустя более чем 200 лет после возникновения в Гренландии первого колониального поселения, датчане составляли только 4,5 % населения. Другим важным демографическим изменением, происшедшим в ходе программы развития промышленности, был приток людей из мелких поселков в экономические и административные центры, называемые в Гренландии городами. Большое количество поселков было заброшено. В городах концентрировались не только люди, но и инвестиции. В то время как вдоль центральной части западного побережья Гренландии в растущих центрах появились заводы по переработке рыбы, школы, строилось жилье, в краевых районах деревни почти не развивались, и им не уделялось никакого внимания. Программа переселения жителей осуществлялась с использованием административной власти, но не было никакого разумного баланса между амбициями и возможностями, создаваемыми в городах.

Неминуемые следствия политики переселения стали особенно заметны после закрытия колониальными властями города Квуллиссат, что привело к вынужденному переселению тысячи жителей. Когда в 1972 г. переехали последние жители, Квуллисат стал символом колониального правления.

В начале 1970-х в гренландском обществе продолжали нарастать изменения. Колониализм проявился в непродуманных и негативно сказавшихся действиях (примером чему явилось только что упомянутое закрытие города), и разрушение колониальных отношений показало всем гренландцам степень отчуждения (изолированности) Гренландии от остального мира. Но прошло несколько лет, и на смену колониальным унижениям пришел прогресс: гренландцы начали проявлять инициативу (более подробное описание этого периода можно посмотреть в книге: Dahl, 1986).

В 1971 г. на сцену вышло новое поколение молодых политиков. Одним из них был Мозес Ольсен, которого избрали в Датский парламент. В период с 1971 по 1973 гг. он играл роль посредника между двумя блоками датских политиков – и все, что бы он ни делал, подвергалось сомнению, сопровождаясь обвинениями в его адрес. Каждому гренландцу стало ясно, что гренландские и датские члены парламента не являются равноправными партнерами. Чувство дискриминации позже было усилено референдумом по поводу членства Дании в Европейском Содружестве (позднее Европейском Союзе), проводившимся в октябре 1972 г. Результатом всеобщего референдума было то, что большинство проголосовало за вступление в Содружество. Однако в Гренландии значительное большинство было против присоединения к ЕС, что не повлияло на результаты, так как голоса из Гренландии были слиты с голосами в Дании[8].

Гренландцы выступали против членства в ЕС в первую очередь потому, что боялись, что Европа вмешается в рыболовство в гренландских водах. Однако фактически результатом референдума в Гренландии было то, что люди не только голосовали за или против вступления в ЕС, но и против какого-либо типа иностранного правления. После референдума возникло недовольство, поскольку подавляющее большинство проголосовало против, но вовлечение Гренландии в ЕС Данией означало дальнейшую инкорпорацию в европейские дела и усиление правления из-за рубежа. Психологическое воздействие этого события никогда в полной мере не учитывалось Данией (и даже всеми гренландскими политиками), и у гренландцев остался единственный выход из этой ситуации. Появились требования изменить отношения между Данией и Гренландией с отчетливой целью добиться для Гренландии большей автономии.

Комитет по гренландскому Домашнему правлению 1973 года

В консультативном Провинциальном Совете в Гренландии было поднято требование создания комитета, который бы выяснил возможности введения в Гренландии самоуправления. Всего спустя несколько месяцев министр Гренландии, сам гренландец по происхождению, организовал Комитет по Домашнему Правлению, состоящий из гренландских членов Датского парламента и членов Провинциального Совета. Гренландцы в качестве первого шага решили определить свои цели и задачи.

Комитет по Домашнему Правлению два года обсуждал проблему и подготовил проект заключения. В отчете подчеркивался ряд принципиальных моментов будущих отношений между Гренландией и Данией. Несмотря на серьезные политические расхождения (которые выявились в последующие годы) между членами комитета, отчет был единогласно принят. Единственные исключения в единодушии касались полезных ископаемых, которые, по мнению большинства, должны были оставаться в подчинении Гренландии. Главными моментами, подчеркнутыми Комитетом, были следующие. В связи с тем, что:

гренландцы – отдельный народ,
Гренландия географически отделена от Дании,
жители в Гренландии хотят сохранить свой родной язык,
колониализм привел к тому, что гренландцы оказались на обочине процессов принятия решений,

гренландцы желают установить более высокую степень самоопределения, – Комитет по Домашнему Правлению предлагает передать ряд государственных функций гренландским органам управления. В то время наиболее важными вопросами считались следующие: политические вопросы, внутренние для Гренландии, налоги, общественные мероприятия, торговля, образование, культура, правовые вопросы в области преступности и семьи, охрана природы и управление полезными ископаемыми.

У всех гренландцев была одна и та же мечта: развивать "гренландское общество по-гренландски и в гренландских условиях". Общество, основанное на гренландской культуре и языке. Естественно, эта мечта часто формулировалась в терминах оппозиции по отношению к колониальной политике. Так, подчеркивалось, что Гренландия базируется на "традиционной гренландской культуре", на децентрализованном расселении людей – в противовес скученности в урбанистических центрах, на демократии – в противовес колониальному правлению, и обществе, в котором доминирует этническое гренландское большинство. Сила гренландского требования права на самоопределение была силой мечты, разделявшейся всеми без исключения гренландцами.

Мечта и требования, выдвинутые гренландцами, были сформулированы в терминах оппозиции: гренландская традиционная культура противопоставлялась датской, гренландский язык – датскому, децентрализованное расселение – прямой концентрационной политике Дании, и т.д. Мечта не была эмоцией или ностальгией. Наоборот, движение возглавляли лица, которые хотели развивать современное индустриализованное гренландское общество – не так уж и сильно отличающееся от навязываемого им правителями из Копенгагена, но такое, которое должно развиваться с учетом культурных и исторических корней гренландского общества. Требование было основано на культуре и истории – и представляло собой националистическое движение.

Это еще одна сильная черта, помогающая объяснить то развитие, которое произошло после введения Домашнего Правления: "традиционной культуре" было позволено изменяться и модернизироваться – и вместе с ней прошла тот же путь идея самоуправления, которая сейчас выглядит совершенно по-другому, спустя 30 лет после написания исторического отчета Комитета по Домашнему Правлению.

Именно общий подход, разделяемый практически всеми гренландцами, позволил гренландским членам представить свои требования в Датское правительство.

Датско-гренландская комиссия по Домашнему Правлению 1975 г.

В феврале 1975 г. гренландский комитет по Домашнему Правлению представил свой отчет, а в октябре того же года Датское правительство (министр по Гренландии) объявил о создании датско-гренландской Комиссии по Домашнему Правлению. В комиссии было 7 членов-гренландцев (2 члена датского парламента + 5 членов, назначенных Гренландским Провинциальным советом) и 7 членов-датчан, назначенных парламентом. Председателем был назначен министр по Гренландии.

Комиссия по Домашнему Правлению была создана по рекомендациям комитета, и работа комиссии продолжила работу комитета (Betænkning, 837/1978 bd.1:12). Перед комиссией стояли три главных задачи: политическая, экономическая и административная.

Политически комиссия должна была определить сферы, которые будут передаваться гренландским органам управления. Экономически комиссия должна была сделать предложения по будущему финансированию Домашнего Правления и других государственных расходов. И, наконец, заключительной проблемой явились административные последствия, в том числе раздел функций между датскими и гренландскими властями.

На этой стадии важно подчеркнуть, что никто в комиссии серьезно не оспаривал тот факт, что в Гренландии следует ввести Домашнее Правление. Более того, в целом считалось, что гренландские политики законно провели все переговоры от имени всех жителей – этнических гренландцев и этнических датчан, живущих в Гренландии. И последнее, но не менее важное: никто серьезно не оспаривал тот факт, что регионом, управляемым Домашним Правлением, должен быть неразделенный остров Гренландия.

Менее чем через три года после своего создания "комиссия в июне 1978 г. закончила свою работу, представив отчет, содержащий предложения для Закона о Домашнем Правлении и соответствующих исходящих из него нормативных актов" (Foighel, 1980:4). В целом по всем пунктам этого отчета, за исключением прав на полезные ископаемые, между членами комиссии было достигнуто полное единство. Гренландский комитет по Домашнему Правлению подчеркивал, что гренландскому обществу должны принадлежать все ресурсы – как поверхностные, так и подземные – полезные ископаемые. Однако на деле за кажущимся единством скрывался тот факт, что некоторые гренландские политики не разделяли эту точку зрения, что стало очевидным во время работы Комиссии по Домашнему Правлению. Под давлением датского премьер-министра Анкера Йоргенсена, подчеркнувшего, что Гренландия либо поделится своими ресурсами с Данией, либо ей надо добиваться независимости, был найден компромисс. Но некоторые гренландцы (и один датчанин) из комиссии так и не приняли компромисс и ту формулировку, которая была записана: "население Гренландии имеет фундаментальные права на природные ресурсы Гренландии". В течение первых 10-15 лет Домашнего Правления этот вопрос не вызывал особых трений между Данией и Гренландией. Стоит заметить, что этот вопрос остался не юридическим, а политическим, и несмотря на разные мнения специалистов в области права, в общем признается, что Гренландия может требовать полного обладания всеми ресурсами – как поверхностными, так и подземными. Кстати, никто еще реально не определял, что такое "фундаментальные права"!

Все статьи, предложенные комиссией, были приняты без поправок Датским парламентом в ноябре 1978 г., и позже, 17 января 1979 г., утверждены на референдуме в Гренландии. В референдуме участвовало 63 % электората (из них приблизительно 80 % гренландцев и 20 % датчан), и из них 70 % проголосовало за, а 26 % - против введения Домашнего Правления при условиях, которые были разработаны комиссией и приняты законодательно Датским парламентом в Копенгагене. Нет никаких свидетельств, что датчане выступали против введения Домашнего Правления больше, чем гренландцы.

Деколонизация

В результате деколонизации гренландцы приобрели опыт политического принятия решений и традицию выбора своих собственных представителей в политические органы. Когда они потребовали самоуправления, у них уже имелась необходимая политическая структура и политическая традиция, ждавшие только дальнейшего развития, а в муниципалитетах существовала административная инфраструктура, возглавляемая Провинциальным Советом. Таким образом, политическое наследство деколониализации имело свои преимущества, хотя и являлось важным управляющим инструментом колониализма. В гренландской культуре стали появляться некоторые зачатки политической демократии, и гренландцы научились работать путем создания политических офисов и институтов, смоделированных по западному образцу.

В одном важном аспекте процесс Домашнего Правления отличается от всех ранних инициатив деколонизации. В то время как реформы XIX и начала XX века были спровоцированы и контролируемы датскими властями, процесс Домашнего Правления имел корни в Гренландии, и он был инициирован и продвигался гренландцами. Эра патернализма ушла навсегда, и датские власти никогда уже не смогли восстановить свое господство в этой сфере.

Уже упоминалось преобладающее влияние и огромная власть Королевского гренландского департамента торговли и министра по Гренландии. Существенно, что государственная бюрократия (министр по Гренландии) распространялась на все стороны жизни общества, и до такой степени, которая известна только коммунистическим странам. Домашнее Правление унаследовало "сверхразвитую" структуру (Alavi, 1972), имевшую очень мало экономических оснований в гренландском обществе. Говоря об историческом фоне и наследии, на которых было построено Домашнее Правление, можно заключить, что в 1979 году здесь существовала высоко развитая социальная, экономическая и политическая инфраструктура. Домашнее Правление возникло не на пустом месте.

Большая часть датчан, приехавших в Гренландию в 1960-е и 1970-е годы, работала в строительстве, в административных структурах и сфере услуг. В распоряжении гренландцев все еще полностью было рыболовство и морской зверобойный промысел. Гренландцы, всегда бывшие на подчиненных постах в экономической, административной и политической жизни, почувствовали резкие изменения. В результате возникло межэтническое напряжение. Хотя гренландцы часто молча подчинялись колониальному давлению, общая реакция общества была недвусмысленна: протесты стали заметны и в дебатах Провинциального Совета, и в Датском парламенте, и в повседневной жизни, в музыкальной среде и особенно среди молодых гренландцев. Идея этнического превосходства датчан и их господство во всех сферах (Kleivan, 1968) больше в обществе не принималась и не признавалась. В результате появился еще повод для недовольства у рядовых гренландцев, многие из которых стали нищими, безработными гражданами в своей собственной стране.

У Гренландии 1960-х и 1970-х годов есть много сходного с постколониальным развитием развивающихся стран Африки, Азии и Латинской Америки. Одной из общих черт является высокая рождаемость. Отношения между метрополией и колониями внутри самой Гренландии было разным, что привело к отставанию в развитии Восточной и Северной Гренландии (Туле). Сегодня эти регионы все еще всецело зависят от зверобойного промысла, индустриализованное рыболовство никогда здесь не создавалось. Так как в этих частях Гренландии море покрыто льдом большую часть года, главной причиной отсталости остаются климатические условия. Однако распространение в северо-западной Гренландии в 1990-х годах добычи камбалы показывает, что даже в традиционно зверобойных районах могут развиваться и разные экономические альтернативы. Однако, когда было введено Домашнее Правление, регионы, гренландцами часто рассматриваемые как "по-настоящему гренландские" (где все еще сохранялась "традиционная" гренландская культура как символ отличия всего гренландского от датского), оставались под игом колониальной политики. Однако, как мы увидим, власти Домашнего Правления сделали очень мало, чтобы изменить эту ситуацию.

Приметной чертой идеологии освоения в послевоенную эпоху стала урбанизация. Другая демографическая тенденция была связана с миграцией населения из Гренландии в Данию. Дети из школ в их домашних поселках посылались в школы в Дании; вузы и другие образовательные учреждения высшего уровня были доступны только в Дании. Кроме того, в конце каждого строительного сезона наблюдалась миграция в Данию гренландских женщин – уезжавших вместе с временными рабочими в Данию, что часто имело разрушительные социальные последствия. Однако были и те, кто выбирал оседлую жизнь в Гренландии. Сегодня в Дании проживает не менее 7 тыс. гренландцев, то есть около 12-15 % всех этнических гренландцев. Хотя в Гренландии сейчас есть и другие новые образовательные институты (вроде гимназий), многие гренландцы в Дании – это студенты, собирающиеся вернуться после окончания обучения. Эти люди часто приносят с собой новые идеи, навыки и идеологию, реалии – часто влияющие на политическое и социальное развитие в родной стране.

Как уже говорилось, отделяющие Гренландию от Дании 3 тыс. км остаются одним из самых важных факторов, объясняющих даже сегодня уникальность Гренландского Домашнего Правления. Это фактор, приводящий к тому, что многие датчане смотрят на Гренландию как на "последний фронтир", а гренландцы воспринимают Данию в виде некоей отдаленной власти. Как учит нас история, в этих представлениях много психологической и материальной правды. Однако есть еще другая важная вещь, влияющая на отношение гренландцев и датчан к глобальному положению гренландской нации - Kalaalit Nunaat. Это ощущение связанности взаимными общими узами.

Конечно, это ощущение среди гренландцев и датчан проявляется по-разному. Послевоенное развитие вызвало и все еще вызывает сегодня в гренландском обществе этнические напряжения, поскольку датчане занимают многие высшие административные образовательные и экономические посты. Кроме того, среди датчан все еще жива идея превосходства, которая приводит к высказываниям типа "любой гренландец должен быть частью Дании, иначе он должен плавать в своих собственных водах", – отражающие представление о милостивых датчанах-правителях, помогающих непослушному народу на крайнем Севере. Это все наследие колониализма, которое не так легко исчезает. Но между обоими народами есть также сильные связи солидарности, добрых отношений и осознания единой истории, которые преодолевают конфликты и служат росту самоопределения. Такая сплоченность – отнюдь не уникальное явление в Арктике, но тем не менее чрезвычайно важный показатель характера и масштаба гренландских требований права на самоопределение, причем отличающий гренландцев от жителей Исландии и Фарерских островов – двух других наций, колонизованных Данией. Как-то много лет назад Уффе Эллемана Йенсена (министра иностранных дел Дании, который должен был стать премьер-министром) спросили, как он будет реагировать, если он станет премьер-министром, на желание гренландцев установить свое собственное государство. Подумав, он просто сказал: "я этому не обрадуюсь". Может быть, такую реакцию можно интерпретировать как скрытый колониализм, но за этим стоит гораздо большее.

Нация зверобоев

Самоопределение – это нечто совершаемое людьми. Это процесс, различный в разных странах, у разных наций, зависящий от специфики общества и культуры отдельных граждан. Нет одной всемирной универсальной формы самоопределения, и "право на самоопределение должно рассматриваться как "процессуальное право", а не как право на предопределенный результат" (Henriksen, 2001:14). Способ, при помощи которого коренные народы добиваются самоопределения, отношение к власть предержащим, методы, которые они используют для достижения своей цели, те представления, которые у них есть и т.д., зависят от культуры народа и его социального положения. Общую атмосферу иногда трудно понять, и без понимания некоторых фундаментальных основ в культуре и социальной жизни невозможно ухватить суть самоопределения как процесса, в который вносят свой вклад множество людей. Нет просто априорной и общей структуры, которую мы ищем, но есть как минимум ряд существенных факторов, которые мы можем использовать как краеугольные камни в нашем понимании этой структуры.

В основе культуры гренландцев лежит зверобойный промысел. Хотя профессиональные зверобои составляют меньшинство населения, вся идеология культуры связана с этим промыслом, и именно этому учат детей с момента их рождения. В наше время иногда трудно многие культурные стереотипы "перевести" на язык каких-то конкретных традиций и причин, но в жизни каждого гренландца есть множество таких фактов, которые имеют значение для каждого, а ведут свое происхождение из жизни морских охотников. В сегодняшнем современном обществе этим традициям следуют, потому что многих воспитывали именно как добытчиков пропитания посредством зверобойного промысла. Это предполагает постоянную близость к жизни животных и природе, особый вид эмоциональных отношений и накладывает определенные обязательства – такие, как делиться пищей с родственниками и всеми жителями поселка, предполагает развитие идеологии "добытчика" для других (Nuttall, 2000:40ff).

Этнографы часто характеризовали инуитские общества, в том числе и гренландское, как относительно эгалитарные – равноправные. Многие гренландцы соблюдают традиции, поощряющие эгалитаризм или имеющие эгалитарный подтекст. Важными примерами можно считать раздел добычи и мяса между родственниками, друзьями, соседями и коллегами по политической партии. Если ты раздаешь мясо и рыбу и даешь больше, чем получаешь, ты зарабатываешь авторитет и престиж, поскольку это намек на то, что дающий имеет излишки. Это восходит к тем временам, когда зверобойный промысел был единственным занятием гренландцев и люди жили в небольших поселениях, в которых власть и престиж зарабатывались мастерством на охоте и принадлежали охотнику, который мог дать больше, чем получил. Ясно, что этот "эгалитаризм" не предусматривает, чтобы каждый в небольшом поселении был равен, но предусматривает то, что все в сообществе имеют равный доступ к ресурсам, средствам производства, технологиям и знаниям, необходимым для добычи этих ресурсов (Dahl, 2000:176). В значительной мере в мелких поселках Гренландии все это еще так и остается – и часто рассматривается как "настоящая Гренландия".

В целом же Гренландия больше не является обществом эгалитаризма, но его идея все еще сильна, потому что возвышение одного над другими часто связано с личными умениями, мастерством, способностями. Важно то, что если человек начинает занимать более высокое положение, то от него начинают ожидать, что он будет делиться с другими. Эти ожидания охватывают и сферу политики. Профессиональных политиков часто уважают за то, что они способны повлиять на мир за пределами Гренландии. Но только до тех пор, пока они способны "обменять" голоса, данные за них, на нечто могущее быть буквально или символически потребленным людьми. Это частично объясняет, почему некоторые политики, ставшие "слишком большими" (это означает, что они дают меньше, чем получают), внезапно теряют поддержку населения. Как охотник является добытчиком для семьи и деревни, так и политик – это добытчик для своего электората, и этот пост как добытчика – не просто внешняя аналогия, а имеет глубокий смысл.

В Гренландии образовался огромный экономический разрыв между бедными и богатыми, и линии раздела уже не следуют этническим границам. Тем не менее, представления о равенстве все еще существуют и влияют на политическую жизнь. Как пример этого можно трактовать недавнее и внезапное возвышение на политической арене Ханса Эноксена, ставшего на выборах 2002 г. премьером. Ханс Эноксен говорит только на гренландском языке, и многие посчитали его представителем от того одноязычного поколения, которое было потеряно политиками, занятыми установлением политических институтов, входным билетом в которые было свободное владение гренландским и датским. Это потерянное поколение, забытое в горячке создания Домашнего Правления.

Тот тип эгалитаризма, с которым мы имеем дело, очень отличается от классовой социалистической идеологии. Этот факт может объяснить, почему две партии – "Инуит Атакватигиит" и "Сиумут", – которым мы часто приклеиваем ярлыки социалистическая и социально-демократическая, приняли политику неравномерного экономического освоения страны.

Можно проследить связь между эгалитарным аспектом гренландской культуры и другими факторами, такими как уважение целостности каждого человека, предполагающими определенное невмешательство в дела других людей. Скептицизм, испытываемый многими по отношению к людям с высшим образованием (получившим его в Дании), также следует упомянуть как часть эгалитарного комплекса.

Общество, слитое воедино

Жизнь нации из 56 тыс. человек отличается от жизни наций с многомиллионным населением. Путешествующий вдоль побережья и посещающий новую деревню гренландец всегда мог найти родственника или друга. Это сильный объединяющий фактор, и даже в очень спорных ситуациях всегда находятся отношения, которые меняют структуру конфликта. Политическая система должна учитывать это, и то же самое должны учитывать отношения между Гренландией и Данией, потому что большинство (я думаю) гренландцев будут иметь родственников в Дании от смешанных браков или от гренландцев, переехавших в Данию. "Смешанные браки (...) сейчас достигли такой численности, что стали политическим фактором, который следует учитывать. Даже без всякого статистического подтверждения, этот аспект без сомнения играет значительную роль в формировании общих отношений между Данией и Гренландией. По-другому и невозможно. Тысячи датчан живут в Гренландии либо потому, что состоят в браке с гренландцем (гренландкой), либо потому что им просто нравится жить здесь" (Lynge, 1998: 47)[9].

Есть и другие факторы, делающие Гренландию достаточно сплоченной нацией. Наиболее важен тот факт, что язык инуитов Западной Гренландии, на котором разговаривает большинство гренландцев (даже в повседневной жизни и в Восточной Гренландии и Туле), имеет множество местных диалектов. И все гренландцы любят продукты из тюленьего, китового мяса и рыбы, которые считаются "гренландской пищей" – как по вкусу, так и по методам приготовления – и часто являются индикатором принадлежности к гренландцам (Petersen, 1985: 296). "Приготовление гренландской пищи и пристрастие к ней в том мире, где существует много других пищевых альтернатив, – это среди всего прочего показатель подтверждения своей принадлежности к гренландцам. В то время как процесс интернационализации становится в Гренландии все более заметным, и сфера пищевых пристрастий тоже, гренландская пища как этнический символ приобретает новые измерения. Гренландские блюда и продукты – это то, чем гренландец гордится, встречая гостей из-за рубежа. Гренландская пища используется, чтобы подчеркнуть дух общности среди гренландцев и показать гренландцам и датчанам, что гренландская пища ничуть не хуже или низменнее иностранной" (Kleivan, 1996: 155).

Немаловажным для объединения гренландской нации является также и то, что почти все принадлежат к одной религиозной конфессии – лютеранской церкви. Церковь – важный элемент гренландской культуры, и хотя она была введена датскими и норвежскими миссионерами, сегодня считается полнокровным гренландским институтом.

Один мой знакомый сообщил о факте, который многое говорит о разнице между ситуацией в Гренландии в сравнении с Канадской Арктикой и Аляской. Все города в Гренландии имеют рынок под открытым небом, куда зверобои и рыбаки могут прийти и продать мясо тюленя, кита, овцебыка, птицы, рыбы и оленя, и во всех продуктовых гренландских магазинах можно купить мороженые мясо и рыбопродукты и приготовить гренландские деликатесы. Это важно не только экономически, это показатель общества, объединенного и сплоченного до такой степени, которая неизвестна другим инуитским обществам. Гренландия – это нация.

Сплоченная нация

Исторический процесс, сформировавший население этого огромного острова в одну нацию, – естественный продукт колониализма, который сплотил многочисленные и разбросанные эскимосские поселения и объединил их посредством колониальной администрации, политической деколонизации и культурной унификации (в языке и религии).

В доколониальные времена поселки вдоль побережья были объединены в паутину родства и торговых связей. Что касается внешнего мира, то колониализм отрезал инуитов Гренландии от их родственников в Канаде, и внутренняя сеть была институциализирована и монополизирована колониальными властями. Однако эта внутренняя сеть всегда здесь была и играет огромную роль в социальных, политических и экономических делах.

Введение Домашнего Правления дало дальнейший толчок процессу унификации. Он усилился с развитием единой политической системы, когда поселки были автоматически представлены в муниципальном совете, с образованием в Гренландии единого избирательного округа по выборам в парламент Домашнего Правления и после проведения в 1982 г. референдума по будущим отношениям Гренландии с Европейским Союзом. Когда избиратели в Гренландии проголосовали против вхождения в ЕС, это дополнительно усилило чувство принадлежности к отдельной нации. Экономически унификация шла в процессе преобразования всех институтов, контролируемых Датским правительством (через Королевский гренландский департамент по торговле), в компании и институты, контролируемые Домашним Правлением.

Говоря о независимости и дальнейшем самоопределении Гренландии, стоит заметить, что с момента введения в 1979 г. Домашнего Правления гренландские деятели не только смогли занять все большее количество постов, пребывание на которых связано с решением международных вопросов, но также смогли сделать это способом, отличающим их от большинства других коренных народов. Когда гренландцы появляются на совещаниях Объединенных Наций как представители правительства Домашнего Правления или гренландской негосударственной организации (НГО), всем становится ясно, что у них есть мандат как у национальных представителей. Они – политики или гражданские служащие –говорят от имени этого мандата и от имени тех, кого они представляют (правительства, членов организации). Значение имеет не только особый статус человека, который оказывается на таком совещании, но законность (и легальность) того мандата, которым обладает это лицо. Это дает ему большую гибкость и возможность для переговоров, потому что и само это лицо будет вполне осознавать ограничения этого мандата, и окружающие его будут знать о его полномочиях.

Коренные жители здесь находятся в уникальной ситуации. Обычно бывает так, что представители коренных народов выступают от лица группы людей или организации, не имея полного мандата для ведения переговоров и осуществления всех полномочий. Или у них есть четкие полномочия – без полномочий представителей той группы, к которой они принадлежат. Первая ситуация наиболее заметно выражается теми, кто не может войти в реальные переговоры "без получения совета дома у старейшин, пославших нас". Вторая часто встречается у представителей НГО, которые символически могут выражать мнения этих людей и могут отстаивать эти мнения часто довольно эффективно, не будучи полномочными представителями большинства народности, не будучи избранными или назначенными своим народом. Ни одна из этих позиций не может быть названа более "положительной" по сравнению с другой, но является результатом очень разных обстоятельств – политических, демографических и культурных.

Одна из главных помех в реализации международных амбиций Гренландии – ее зависимость от внешней военной охраны. Это часто и горячо указывалось бывшему члену Европейского парламента от Гренландии Финну Линжу (1998). Гренландия не может себя оборонять и будет зависеть либо от Дании, либо от США. Здесь нет никаких альтернатив, и этому огромному острову с его стратегическим геополитическим положением никогда не будет позволено существовать без военного присутствия, а гренландцы будут и далее в обозримом будущем неспособными оборонять свои рыболовные территории.

Отчасти можно сказать, что Гренландия испытала меньшее вторжение на свои земли и культуру, чем другие арктические регионы, более доступные благодаря наличию дорог или водных путей. Однако, "хотя рядом с их домами не произошло никакого мощного разрушения земель, идеи, появившиеся в удаленных промышленных центрах, разрушили их жизнь столь же эффективно" (Freeman, 2000:xiv). Достаточно вспомнить опустошительное воздействие на гренландскую экономику международной кампании "зеленых" против охоты на тюленей и использования тюленьих шкур. Тем не менее, и по контрасту со многими другими арктическими культурами, гренландская культура и язык были далеки от того, чтобы исчезнуть. "Во многих отношениях гренландцев можно поставить в первые ряды коренных народов мира как борцов против угрозы культурному выживанию. Они смогли не только не стать жертвами прогресса, а цивилизованно бороться за самостоятельность своих земель, охрану своего языка и культуры и право на свой собственный путь развития" (Caulfield, 2000:180).

Уязвимость

При анализе альтернатив регионального самоуправления или автономии любого рода всегда следует рассматривать стратегические вопросы. Но могут быть и другие факторы, ограничивающие возможности развития самоуправления. Уже упоминалась экономическая зависимость от блочного финансирования, идущего из Дании. Другой фактор – низкий образовательный уровень в сравнении с теми странами, с которыми конкурирует Гренландия.

Часто упоминают также о социальных проблемах, среди которых алкоголизм и пьянство, преследующие арктические поселения, в том числе и гренландские. Это один из тех факторов, которые больше всего влияют на жизненность экономики и культуры гренландской нации, поскольку идут изнутри общества, а не из внешнего мира. Уже даже беглый взгляд показывает, что в Гренландии существует огромное количество индивидуумов и семей, ведущих неправильный образ жизни. Алкоголизм и наркотики, насилие и самоубийства – это одни из наиболее часто упоминаемых признаков кризисных семей и поселков. На совещании Датского парламента 9 января 2003 г. исполнительный директор "Роял Гринланд" Келд Эскер выступил с необычной для своего поста речью. Он связал требование независимости с повышением экономической продуктивности и образовательного уровня, но далее сказал: "Экономические возможности страны нельзя рассматривать изолированно от других факторов, таких как политика в области социальных вопросов, здравоохранения, образования и заботы о детях. Здесь я бы сконцентрировал внимание на семье, потому что никакое увеличение продуктивности невозможно без рассмотрения многих социальных проблем, от которых сегодня, к несчастью, страдают многие семьи. Наши работники не могут оптимально работать, если а) они изо дня в день работают вместе с коллегой, страдающим от насилия, б) если они знают, что от физического или психологического насилия страдают дети других сотрудников, в) если они боятся обнаружить, вернувшись домой, что супруг потратил все деньги"[10].

Хотя серьезность этих проблем нельзя недооценивать, директор "Роял Гринланд" забыл упомянуть противоположный факт, который в длительной перспективе может оказаться гораздо более значимым для реализации мечты развивающейся Гренландии как равноправного партнера других наций. Это огромное количество семей, имеющих в своем составе высококвалифицированных рыбаков, предпринимателей, рабочих, ученых и других, имеющих огромный потенциал для участия в организации современного общества и могущих брать на себя ответственность. Это крупный вклад в будущую независимость, хотя Гренландия всегда будет зависеть от найма специалистов из других стран.

Домашнее Правление в Гренландии

Коротко рассмотрим историю введения Домашнего Правления. Оно было введено в Гренландии 1 мая 1979 г. после шести лет подготовки. В 1973 г. Гренландский Провинциальный Совет создал свой Комитет по Домашнему Правлению, а в 1973 г. была организована основанная на его рекомендациях датско-гренландская Комиссия по Домашнему Правлению. Рекомендации этой комиссии были реализованы в ряде законов, представленных в датский парламент в ноябре 1978 г., и подтверждены на референдуме, проведенном в Гренландии 17 января 1979 г. Первые выборы в парламент Домашнего Правления произошли 4 апреля того же года, менее чем за месяц до введения в действие Домашнего Правления.

Первые сферы ответственности и полномочия были переданы Домашнему Правления в январе 1980 г., а в последующие годы постепенно перешли и остальные. В целом Домашнее Правление взяло на себя функции решения всех внутренних политических вопросов, экономики, системы образования, культуры, социальные проблемы и т.д. Все эти вопросы входят в сферу законодательной компетентности органов Домашнего Правления. Некоторые вопросы находятся в совместном подчинении Дании и Гренландии, в первую очередь эксплуатация полезных ископаемых. Основной принцип Закона о полезных ископаемых заключается в том, что обе стороны – Дания и Гренландия – получают право вето во всех вопросах, связанных с разведкой и эксплуатацией полезных ископаемых (а также гидроэнергетических ресурсов). С 1998 г. управление всеми работами по полезным ископаемым ведется властями Домашнего Правления, находящимися в Нууке. Экономическая формула распределения доходов от эксплуатации полезных ископаемых изменилась со времен первой модели, появившейся в 1979 г., и сейчас происходит в пользу гренландской экономики, так что первые 500 миллионов датских крон доходов от этих работ будут автоматически накапливаться Домашним Правлением. Распределение доходов, превышающих этот уровень, между Данией и Гренландией зависит от договоренностей. Однако до настоящего времени эксплуатация полезных ископаемых играла очень небольшую роль в экономике Гренландии.

Есть и вопросы, по которым полномочия остаются у датского правительства. Это в первую очередь международные отношения и оборона, но также денежные вопросы и некоторые правовые проблемы. В вопросах международных отношений Домашнее Правление может действовать через Датские министерства, и в нескольких случаях именно Гренландия представляла королевство. Гренландия до сих пор имеет свое собственное представительство в Брюсселе (ЕС) и до недавнего времени также в Оттаве. Есть у него также своя штаб-квартира в Копенгагене.

Домашнее Правление было введено законом датского парламента и в принципе может быть этим же парламентом отменено. Среди экспертов по праву существуют некоторые разногласия, относительно степени, в какой датский парламент может в одностороннем порядке отменить или изменить Закон о Домашнем Правлении. Однако каково бы ни было юридическое мнение по этой проблеме, уже ясно, что политически организация самоуправления Домашнего Правления в Гренландии теперь не является вопросом, который будет рассматриваться в одностороннем порядке датским парламентом или правительством. Это было подчеркнуто в начале 2002 г. бывшим председателем Комиссии по Домашнему Правлению Иси Фойгелем[11], а также нынешним премьер-министром, бывшим премьер-министром и министром иностранных дел, которые ясно показали, что у Гренландии есть своя альтернатива для дальнейшего развития самоуправления.

Кроме прямой правовой интерпретации власти и полномочий Домашнего Правления, стоит отметить определенные расхождения между структурой Домашнего Правления и местными условиями, в которых оно функционирует. Как это часто бывало и на многих других бывших колониальных территориях, независимость или самоуправление создавалась путем, сделавшим институты самоуправления более или менее отделенными от общества. Институты Домашнего Правления никогда не отражали "гренландских понятий и условий". Например, это касается размера административных органов. Институты эти были скопированы с датских органов и, следовательно, предполагали привлечение к работе большое количество датчан, оплата труда которых не покрывается доходами и налогами, получаемыми на местном уровне.

Политическая система в Гренландии очень похожа на датский тип парламентской демократии. В парламенте – "Inatsisartut" – 31 место, члены парламента избираются общим голосованием всех граждан старше 18 лет, которые были жителями страны не менее шести месяцев до выборов. Важно отметить, что Домашнее Правление – это государственное, а не этническое правительство, и между уроженцами Дании и Гренландии нет различий. Все они имеют одинаковое право голоса, данное им как гражданам Дании. Парламент избирает правительство Домашнего Правления – Naalakkersuisut, – возглавляемое премьером. Для избрания премьера – так же, как других членов правительства (в настоящее время их 6, включая премьера), – требуется, чтобы за него проголосовало абсолютное большинство парламентариев.[12] Парламент избирается на четыре года, если только премьер не созывает внеочередные промежуточные выборы.

Политические партии

В первые годы после введения Домашнего Правления Гренландия была поделена на ряд избирательных округов, что было сделано для того, чтобы обеспечить представленность в парламенте даже удаленных муниципалитетов. Однако сегодня в Гренландии один избирательный округ. Выборы происходят через механизм политических партий, из которых пять после выборов декабря 2002 г. представлены в парламенте. У власти с момента введения Домашнего Правления была социально-демократическая партия "Сиумут" – либо одна, либо вместе с социалистической партией "Инуит Атакватигиит" или консервативной "Атассут"[13]. После выборов в декабре 2002 г. правительство возглавляет "Сиумут", имея "Инуит Атакватигиит" в качестве коалиционного партнера. Однако между этими двумя партиями вскоре обозначились противоречия, и в январе 2003 г. новое правительство было сформировано партиями "Сиумут" и "Атассут".

Гренландия является частью Датского королевства и избирает 2 членов в Датский парламент. Сейчас здесь один член от партии "Сиумут" и один – от "Инуит Атакватигиит".

В то время как Комиссия по Домашнему Правлению первоначально определила структуру для работы Парламента Домашнего Правления и правительства Домашнего Правления, политически ограниченную своим собственным электоратом, эта структура позднее была изменена самим парламентом так, что Гренландия сегодня имеет подлинную политическую парламентскую демократию. К этому следует добавить, что Гренландский парламент и правительство в общем имеют много полномочий (хотя их действия часто сильно критикуются), представляя единое население Гренландии – как гренландцев, так и датчан. Это наиболее заметно в том, что датчане в общем голосуют за гренландских кандидатов и никогда не было такого, чтобы в парламенте Домашнего Правления было более одного датчанина. На последних выборах, прошедших в декабре 2002 г., не было выбрано ни одного датчанина.

Система политических партий была ключевым фактором при установлении Домашнего Правления в Гренландии. Первые партии были созданы в середине 1970-х годов и вскоре стали инструментами в формулировании требования устранения остатков колониальной системы и развитии представлений о Домашнем Правлении. В период с 1971 по 1973 годы молодые гренландцы начали интенсивно критиковать датскую политику в Гренландии, кульминацией чего стало образование политических партий. Лидеры молодых гренландцев объединились в движение "Сиумут", которое впоследствии стало движущей силой в организации Домашнего Правления и на протяжении ряда лет, прошедших с 1979 г., привело к созданию правительства Домашнего Правления. К "Сиумут" вскоре добавилась партия-оппонент "Атассут", и вскоре обе смогли создать свои филиалы по всем гренландским населенным пунктам. Третья политическая партия – левое крыло, "Инуит Атакватигиит", была организована примерно в то же время и постепенно наращивает свое влияние на политическую жизнь самоуправляющейся Гренландии. Поэтому если есть какие-то конкретные причины успеха начального развития Домашнего Правления, то они связаны с возникновением политических партий, узаконивших систему самоуправления и придавших динамику процессу административной организации страны, а также начавших демократическое обсуждение политических альтернатив.

Комиссия по самоуправлению в Гренландии

На вопрос, следует ли считать Домашнее Правление в целом успехом или провалом, не может быть простого и ясного ответа, и по этому поводу в стране (что неудивительно) существует много разных мнений. Домашнее Правление устранило комплекс зависимости, и кажется, все согласились, что эти изменения произошли благодаря социальному, культурному и экономическому развитию и тем процессам, которые происходили в обществе до и после введения Домашнего Правления.

Требования введения Домашнего Правления в 1970-х годах были связаны со стремлением сформировать "Гренландию в гренландских условиях и гренландской среде", другими словами, устранением в Гренландии колониального господства и датских методов мышления. Соглашение о Домашнем Правлении возникло путем переговоров между Гренландией и Данией как компромисс между разными стремлениями и разными интересами, причем не только между этими странами, но и внутри них. Последнее замечание очень важно для понимания нынешней ситуации. Главным преимуществом Соглашения о Домашнем Правлении было то, что оно было принято подавляющим большинством в обеих странах при утверждении в Датском парламенте и одобрено на референдуме в Гренландии. Это не следует недооценивать, причем когда власти Домашнего Правления стали форсировать события, желая выполнить соглашение быстрее, чем было намечено, это тоже в общем встретило поддержку в обеих странах. Правительство Домашнего Правления имеет полную компетенцию в сфере образования, экономики и вопросах, связанных с гренландским языком, культурой, социальной политикой, управлением биологическими ресурсами и т.д., и все решения по этим проблемам принимаются в Нууке. Если рассматривать только одну – политическую – сторону, то Домашнее Правление следует считать несомненным политическим успехом, сравниться с которым не могут никакие другие коренные народы мира, причем это успех такого масштаба, что иногда можно считать, что оно "тонет" в своем собственном успехе. Политические ожидания и развитие современного обеспеченного общества переросли возможности, заложенные в существующей политической, административной и экономической системе.

Развитие гренландского мини-государства постепенно выявило ограниченность полномочий Гренландского парламента и гренландского правительства в принятии самостоятельных решений без получения разрешения от датских властей. Поэтому существующий в Домашнем Правлении тип автономии многие рассматривают как помеху для дальнейшего развития существующей системы в соответствии с устремлениями гренландцев.[14] Многие гренландцы говорят о желании изменить конституционную систему. Вот как выразился один из членов гренландского правительства: "Цели и задачи Закона о Домашнем Правлении, принятого 20 лет назад, можно считать в общем и целом выполненными. Именно из понимания этого мы исходим, говоря о необходимости изменения или реформы временного статуса Гренландии [Домашнего Правления] в пределах Королевства Дании..."[15] Это важные предпосылки создания Комиссии по самоуправлению.

К вопросам специального рассмотрения относятся оборона, безопасность и международные отношения. Особенно остро эти вопросы начали ставиться в связи с присутствием американской военной базы в Туле на северной оконечности Гренландии. С присутствием этой базы тесно связаны три вопроса. Во-первых, насильственное переселение народа инугвитов при создании этой базы в начале 1950-х годов. Эту проблему пытались решить путем нескольких судебных процессов. Во-вторых, датское правительство давало ложную информацию общественности и гренландским властям о нахождении ядерных вооружений в Туле, что вызвало значительное недовольство всех гренландцев. И, наконец, перспектива возможного размещения здесь американской базы национальной противоракетной обороны (НПО) создала напряжение между Гренландией и датским правительством.

В 1999 г. гренландское правительство создало Комиссию по самоуправлению, а ее членами стали видные гренландские политики. Задачей комиссии стала "подготовка документа о возможностях расширения гренландской автономии внутри Датского Содружества, основанной на принципе согласованности прав и обязанностей"[16]. Главной целью комиссии является "изучить возможности расширения полномочий Гренландии, ее роли и способности действовать в сферах безопасности и обороны", "рассмотреть возможности перевода в Гренландию всей системы юриспруденции", "проанализировать потребности и возможности передачи других функций Домашнему Правлению", и в итоге комиссия должна представить предложения "для продвижения Гренландии в направлении к экономической самодостаточности"[17].

Главные положения комиссии изложены следующим образом. Комиссия "рассмотрит роль Гренландии в политике безопасности исходя из ее геополитического положения", "изучит потребности и потенциал независимого представительства Гренландии на международных форумах, на которых сейчас гренландские представители выступают как часть делегации Датского правительства" и "изучит и оценит возможности участия Гренландии в претензиях на суверенитет по рыбным ресурсам и участию в работе рыбохозяйственных инспекций"[18].

Важно отметить, что мандат, данный Комиссии правительством Домашнего правления, – это исследование автономии Гренландии в пределах Датского Содружества (Королевства). Комиссия не будет в качестве альтернативы рассматривать полное отделение Гренландии от Дании. При праздновании 150-ой годовщины Датской Конституции председатель Комиссии так изложил свое видение этого вопроса: "Такая страна как Гренландия – с ее географическим положением и с таким небольшим населением – всегда будет зависеть от других государств. Здесь вопрос скорее ставится так: от кого мы хотели бы зависеть"[19]. И он продолжал: "Что касается меня, то я считаю, что Гренландия может сохранить свою максимальную относительную независимость, только пока она включена как страна в содружество с такой небольшой, в военном отношении слабой нацией, как Дания..."[20] Что бы ни означала независимость для страны с населением в 56 тысяч (хотя может оказаться так, что у Гренландии нет принципиального желания стать независимой от Дании), это не отрицает того факта, что гренландцы хотят достичь максимально возможной степени самоопределения. Это действительно важный момент, который ощущается всеми, какие бы конституционные, финансовые или другие структуры мы ни предусматривали в переговорах, ведущихся политиками и правителями Гренландии и Дании".

Не следует забывать, что Данию и Гренландию связало огромное количество разнообразных отношений – от семейных уз и личных отношений до практических (то есть экономических, образовательных, здравоохранительных и т.д.) связей и политических вопросов. "Несмотря на то, что у Дании и Гренландии разная история и культурные истоки, нельзя умалчивать о том, что эти страны были вместе и делили одну судьбу в течение последних 275 лет. Особенно здесь следует отметить социальное развитие Гренландии в последние 40 лет, когда связи между Данией и Гренландией получили совсем другое развитие, чем это было в колониальный период, и наработали богатый опыт".[21]

Ожидается, что заключительный отчет будет подготовлен Комиссией весной 2003 года. Для ускорения комиссия организовала четыре рабочих группы. Одна группа занимается вопросами безопасности и международных отношений; другая – экономическими и коммерческими; третья работает над конституцией и международным законодательством; и еще одна группа занимается трудовыми ресурсами (рынком рабочей силы). Учитывая, что наибольшее число споров у населения вызывает система образования, находящаяся в критическом положении, вызывает удивление тот факт, что рассмотрение вопросов по ней не входит в обязанности ни одной из рабочих групп. Подобная ситуация в существующей системе самоуправления кажется парадоксальной. В целом работа такой комиссии, как эта, вероятно, и не могла вызвать то количество споров, которое предполагалось или планировалось членами комиссии. Например, когда рабочая группа по международным отношениям и безопасности проводила собрание во втором по величине в Гренландии городе – Сисимиуте, на собрание явился всего один человек, хотя все обсуждение велось на гренландском языке. Однако некоторые спорные вопросы, непрямо связанные с точкой зрения общественности на автономию и самоопределение, постоянно критикуются и подвергаются нападкам в средствах массовой информации, наиболее часто под видом вопроса об использовании датского или гренландского языка. Показательным можно назвать тот факт, что наибольшая заинтересованность населения проявилась на публичных слушаниях Комиссии в Нууке в феврале 2001 г., когда был поднят вопрос о равноправном использовании двух языков – датского и гренландского.[22] На уровне политических властных структур заметны две тенденции. Есть группа, которая полагает, что Домашнее Правление в его нынешней форме должно быть реформировано и осовременено, поскольку никаких существенных изменений в него не вносилось за все 20 лет, прошедшие после его создания. Вторая группа считает нынешнюю модель совершенно неподходящей и устаревшей и стремится предложить абсолютно новую организационную структуру.

Еще раз о языке и системе образования

В последние 2-3 года средства массовой информации Гренландии (телевидение, радио, газеты) уделяли огромное внимание двум проблемам: экономической реформе и ситуации с гренландским инуитским языком.

Вопрос о языке поднимается снова и снова. Он вызвал острые дебаты, когда один из членов парламента предложил, чтобы в парламенте говорили только по-гренландски. В то время, в начале 2000 г., в парламенте был только один датчанин и один парламентарий, который не говорил по-гренландски (после этого он покинул страну), но очевидно, что это предложение имело ряд политических последствий и потому не было принято. Этот вопрос о рабочем языке парламента часто поднимался вместе с более обширным вопросом об использовании датского языка во всех слоях общества, и многие, преимущественно, но не исключительно датчане, воспринимали это как фронтальную атаку против датского меньшинства.

Однако в этих случаях, как и во многих других, дискуссии нельзя проводить без разрешения датских властей – момент, который, естественно, раздражает гренландцев.

Язык, используемый в административных структурах, – чаще всего датский, в связи с большим количеством сотрудников, нанятых из Дании. То обстоятельство, что условием для получения рабочего места в административных структурах является свободное владение датским языком, но от датчан никогда не требуется, чтобы они могли сносно общаться на гренландском, часто критикуется и вызывает недовольство. Не способствует объединению датского персонала и присущая этой группе сильная текучесть кадров. К этому следует добавить культурное доминирование, связанное с преимущественным использованием определенного языка. Для некоторых этот факт является показателем провала Домашнего Правления и неспособности ликвидировать датское доминирование и осуществить обещанную гренландизацию.

Однако наиболее жаркие и длительные споры вызвал вопрос об объединенных начальных и средних школах. Первым языком обучения в школе является гренландский, которым обычно не владеют дети датчан, зачастую работающих в Гренландии в течение короткого срока (нескольких лет). Отсутствие правильной языковой политики приводит к формированию у датчан чувства "ненужности" и "нежелательности" пребывания в Гренландии. Это делает для многих датчан жизнь и работу в стране очень тяжелой. Если к этим вопросам подходить не гибко (за что критикуются некоторые муниципалитеты), то это только усиливает текучесть кадров среди датского персонала.

Споры о языке выявляют ряд проблем, с которыми могут столкнуться в процессе своего самоопределения все немногочисленные коренные народы. Одной из постоянных задач Гренландского Домашнего Правления было развитие коренного гренландского языка, языковой среды, и соответственно гренландского стиля мышления во всех сферах жизни. Однако эта задача сразу вступает в противоречие с потребностью повысить образовательный уровень всех гренландцев – целью, которую можно достичь только развивая познания в иностранных языках, в данном случае датском, и позволяя учащимся получать специальное образование за пределами Гренландии. Эта дилемма становится еще более острой, потому что среди гренландцев (особенно высокообразованных) появилась довольно многочисленная группа, не владеющая гренландским языком в полном объеме. Хотя их меньшинство, они обладают навыками и квалификацией, необходимыми в обществе, и в стрессовой ситуации могут почувствовать себя обойденными из-за незнания родного языка. По разным причинам, но многие гренландцы, получив высшее образование в Дании, не возвращаются домой.

Другая дилемма структурная и также экономическая. Чтобы руководить развитием общества, власти Домашнего Правления взяли на себя функции управления огромными отраслями и сферами в течение сравнительно короткого периода. Не хватило времени и энергии, чтобы проработать альтернативы тем процедурам, структурам и традициям, которые предлагались как продолжение существующих форм датского правления. Уровень развития сейчас определяется экономическими трансфертами (блочными грантами), поступающими из Дании. Это создает не только экономическую, но и структурную зависимость (от рабочей силы, процедур) и, что немаловажно, ощущение психологической неполноценности. Эта ситуация только усугубилась с необходимостью следовать международным стандартам и возникшим стремлением разработать вместо датских моделей местные процедуры.

Важно отметить, что разрешить эти проблемы не может одно только изменение юридических отношений между Гренландией и Данией. Изменение структуры самоуправления должно способствовать укреплению позиции Домашнего Правления на внешнем уровне (торговые и транснациональные соглашения, установление стандартов и т.д.). Здесь требуется реструктуризация национального и международного положения Гренландии. Гренландия становится все более и более зависимой от решений, принимающихся на международных форумах (вроде ЕС), и ей явно необходимо получить возможность напрямую участвовать в таких совещаниях в качестве равноправного партнера. Для того, чтобы повысить способность гренландских властей управлять своей собственной страной, и была создана Комиссия по самоуправлению, хотя упомянутые проблемы являются лишь побочными продуктами такого структурного и юридического обустройства.

Комиссия по самоуправлению сообщит о возможностях расширения гренландской автономии. Учитывая политические, экономические и социальные реалии, Комиссия должна представить отчет, который можно использовать для нахождения новых политических решений, но она все равно не разрешит повседневных внутренних проблем Гренландии. Это, наверное, и является причиной довольно ограниченного интереса к работе этой комиссии в самой Гренландии. Однако комиссия может сосредоточиться на некоторых из упомянутых проблем и тем самым продолжить обсуждение в связи с взаимодействием между политическими целями и средствами. В каком-то смысле это не только гренландская дискуссия, а нечто имеющее отношение ко всем коренным народам, добивающимся права на самоопределение.

Заключение

Те, кто хочет извлечь какие-то уроки из опыта самоуправления Гренландии, должен отметить связь между ресурсами, возможными альтернативами, политическими процессами и изобретениями.

Отделяющие Гренландию от Дании 3 тыс. км – это преимущество (ресурс), и таким же преимуществом (ресурсом) является демографический факт, что этнические гренландцы составляли в населении страны преобладающее большинство. Сильным фактором, противодействующим разобщению гренландцев в процессе преобразования ряда полуавтономных зверобойных сообществ вдоль длинного морского побережья в современную нацию, была идеология эгалитаризма. Это преимущество (ресурс) гренландской нации часто недооценивают и не учитывают. К этому следует добавить факторы, сделавшие Гренландию единой нацией.

Самоуправление было альтернативой, которая в пределах Датского королевства была отнюдь не заимствованным явлением. Фарерские острова получили Домашнее Правление в 1949 г., да и в Гренландии уже давно существовали традиции деколониализма. И, можно сказать, к счастью, в Гренландии не было крупных запасов природных ресурсов, которые заставили бы датских политиков прибегнуть к недемократическим средствам, чтобы остаться у власти.

В 1970-х годах, когда гренландцы искали пути самоуправления, они копировали датскую систему политических партий. Они боролись против колониальных властей их же собственным оружием и, на мой взгляд, это была главная организационная причина, лежащая в основе успешного создания Домашнего Правления.

С изобретением новых институтов основатели Домашнего Правления, кажется, преуспели гораздо меньше. Может быть, очень уж многие из новых институтов Домашнего Правления были скопированы или слишком некритично заимствованы из Дании, что привело к тому, что Домашнее Правление осталось зависимым от датских правил, традиций и процедур. Это и послужило причиной проблем, которые мы здесь пытались описать.

Литература

Alavi, Hamza. 1972. ‘The State in Postcolonial Societies: Pakistan and Bangladesh'. New Left Review 74: 59-81. London.

Atuagagdliutit/Grønlandsposten. Newspaper. Nuuk.

Betænkning 837/1978. Hjemmestyre i Grønland bd.1-4. København.

Caulfield, Richard. 2000. ‘The Kalaallit of West Greenland'. In Milton M.R. Freemand (ed.) Endangered Peoples of the Arctic: 167-186. Greenwood Press. Westport, Connecticut.

Dahl, Jens. 1988. ‘Self-government, land claims and imagined Inuit communities'. FOLK 30:73-84. København.

Dahl, Jens. 2000. Saqqaq. An Inuit hunting Community in the Modern World. University of Toronto Press.

Foighel, Isi. 1980. ‘Home Rule in Greenland'. Meddelelser om Grønland, Man & Society 1. København.

Freeman, Milton M.R.(ed.). 2000. Endangered Peoples of the Arctic. Greenwood Press. Westport, Connecticut.

Henriksen, John. 2001. ‘Implementation of the Right of Self-Determination of Indigenous Peoples'. Indigenous Affairs 3:6-21. IWGIA. København.

IWGIA. 2000. The Indigenous World 1999-2000. IWGIA. København.

Janussen, Jakob. nd. ‘The constitution 150 years'. www.selvstyre.gl

Kleivan, Helge 1968. ‘Dominans og kontrol i moderniseringen af Grønland'. In Hjarnø, Jan (ed.) Grønland i fokus: 141-166. Nationalmuseet. København.

Kleivan, Helge 1984. ‘Greenland Eskimo: Introduction'. In Damas, David (ed.) Handbook of North American Indians: Arctic: 522-527. Smithonian Institution. Washington.

Kleivan, Inge. 1996. 'An ethnic perspective on Greenlandic food'. Cultural and Social Research in Greenland 1995/96 [Essays in Honour of Robert Petersen]:146-157. Ilisimatusarfik. Nuuk.

Lynge, Finn. 1998. Selvstændighed for Grønland? Arctic Information. København.

Nuttall, Mark. 2000. 'Becoming a hunter in Greenland'. Inuit/Études/Studies 24(2): 33-46.

Petersen, Robert. 1985. 'The Use of Certain Symbols in Connection with Greenlandic Identity'. In Brøsted et al (eds.) Native Power: 294-300. Universitetsforlaget. Oslo.

Togeby, Lise. 2000. Grønlændere i Danmark. En overset minoritet. Aarhus Universitetsforlag.

www.selvstyre.gl

[1] The Indigenous World 1999-2000. IWGIA 2000.

[2] Greenland Statistical Yearbook 2000-2001. Nuuk 2001.

[3] Там же: 62.

[4] Там же: На самом деле эта цифра приблизительна, потому что статистика не основывается на этничности, но различает только лиц, рожденных в Гренландии, и лиц, рожденных в Дании. Это предполагает, что лицо, родившееся от датчан-родителей в Гренландии, окажется в статистике как рожденное в Гренландии, а гренландец, родившийся от родителей-гренландцев в Дании, окажется зачисленным в "рожденные в Дании". Однако обычно принимается, что количество датчан, рожденных в Гренландии, равно количеству гренландцев, рожденных в Дании, поэтому термин "рожденный в Дании" в гренландской статистике считается равным числу этнических датчан.

[5] Lise Togeby: Grønlændere i Danmark. En overset minoritet. Aarhus Universitetsforlag 2002.

[6] Там же: 45-46.

[7] Норвежские поселенцы, прибывшие в Гренландию около 982 г., исчезли до конца XV века.

[8] В референдуме, проведенном в 1982 г., большинство населения Гренландии проголосовало против членства Дании в ЕС, и 1985 г. она покинула Европейское сообщество.

[9] перевод там же.

[10] перевод там же.

[11] Он сказал это в феврале 2002 г. на конференции, организованной в Нууке Гренландской комиссией по самоуправлению.

[12] см. Якоб Януссен: The Constitution 150 years. www.selvstyre.gl/uk.

[13] Эти термины для политических партий далеки не точны, но охватывают общие философские различия между европейскими политическими силами – левыми, правыми и центристами.

[14] IWGIA. The Indigenous World 1999-2000.

[15] Йосеф Моцфельдт. В выпуске Atuagagdliutit/Grønlandsposten № 18 от 5 мая 2000 г.

[16] Из: 'Terms of reference for the Commission on Self-Government'. www.selvstyre.gl.

[17] Там же.

[18] Там же.

[19] Якоб Януссен (1999).

[20] Там же.

[21] Там же.

[22] Эти собрания описаны в "Atuagagliutit/Grønlandsposten" №12 от 13 февраля 2001 г.

Станция Земля